— Ну ты даешь, — всхлипывало руководство, — умора… упала, говоришь, с утра? Начало отпуска что ли отмечала?
— Э-э-э… — продемонстрировала я свою глубокую осведомленность.
— Ладно, — начальство еще немного погоготало, а потом развздыхалось и затихло, — гуляй свою положенную неделю.
— Хорошо, — я с треском отлепила от физиономии Анечкин пластырь и швырнула его куда-то себе за спину, — уж погуляю так погуляю.
— Вот и молодец. Я тебе еще позвоню.
— Вот и молодец, — я попыталась изучить свое отражение в мониторе: крови, вроде бы, полно, а губа, вроде бы, целая, — пока.
— Пока, — тепло ответило начальство и положило трубку.
Некоторое время я смотрела на телефон с выражением величайшего недоверия.
— Кончай пялиться, — заявила Анечка, — прикинь, ты, как всегда, перестаралась.
— В смысле? — я зашарила по компьютерному столу в поисках телефона кадрового отдела нашей конторы.
— В смысле: меня на неделю отпустили, — ликовала Анечка, — нашли какую-то незакрытую неделю от отпуска и отпустили. Прям, и не знаю, как тебя благодарить.
— Поцелуй меня еще, — процедила я, набирая телефон кадровиков.
— О, господи, — возмутилась Анечка, — не приближайся ко мне.
— Очень надо, — начала я и тут закурлыкала, — Надюш… Ой, привет… А что там с моим отпуском? Неделя? Ой? И что, прям без заявления? И заявление, говоришь, есть? Ой! Да нет, решила подстраховаться… Ну спасибо… Хи-хи-хи… Хи-хи-хи… Прям уморила… Ну пока… Целую, ага.
Я положила трубку и снова принялась сверлить взглядом телефон. Состояние было спорное. С одной стороны, отпуск — вещь чудесная. С другой стороны — с чего бы это? А с третьей…
— Марго, — ткнула меня в плечо Анечка, — ты понимаешь, что происходит?
— Честно говоря, — неуверенно проговорила я, — все это больше похоже на какой-то сон.
— А я говорю, — зазвенела Анечка, — над отдупляться, пока не проснулись!!!
— С чего начнем?
— Водки, травы и денег! — выпалила Анечка и осеклась.
— Ты хотела сказать, — заржала я, — коньяка, шишек и платиновую визу?
— Только наличные, — категорически отрезала Анечка, — я не доверяю свои деньги пластику.
Я вскочила и заметалась по комнате, расшвыривая книги, поломанную мебель, старые дневники и открытки. Анечка присоединилась ко мне. Побегав по кругу и поломав руки, мы снова завалились обратно в кресла. Потом я медленно встала.
— Короче, — проговорила я, — коньяку, шишек… Да?
— Да! — заорала Анечка, — и бардак этот тут прибери заодно.
— Лады, — я разложила косынку, мышка прыгала в моих руках и не хотела наводиться на нужные карты. — Коньяк, шишки, деньги, говнище в одну коробку, а коробку на антресоли, — бормотала я.
