Вава нетерпеливо повела рукой и дождь прекратился, словно на небе разом иссякли все стихии. Она достала из-за уха сигарету, снова прикурила от чего-то невидимого и, закатив от наслаждения глаза, затянулась. Вода с тихим гудением начала уходить в пол, дождь прекратился, наступила мягкая, влажная тишина. Из угла, в котором валялись Доктор с Евой, прилетел какой-то предмет мокрой насквозь одежды и смачно шмякнулся на ручку кресла, обрисовав на секунду силуэт невидимого Плу.
— Люди, — возмущенно проорал тот и зашелся в новом приступе кашля. Доктор и Ева оторвались друг от друга, обалдело оглядываясь по сторонам.
— Дождик перестал, — выдохнула Ева Доктору в плечо.
— Маленькая, — Доктор провел носом по Евиному плечу, и оба они растворились в воздухе.
— Идиоты, — покачала головой Вава, — все им хихоньки и хахоньки. — ей на голову шмякнулось Евино платье. Вава возмущенно сорвала его с головы и зашвырнула куда-то в угол. Некоторое время все молчали.
— Давайте чаю, — улыбнулся Тарзан. Вава рассеянно покивала, Плу тоже, вероятно покивал — как бы там ни было, голосом он себя никак не обозначил, и комната снова закрутилась — теплела, темнела, стол загруглялся и покрывался крахмальной скатертью, над ним вырос и повис большой желтый абажур. Круглое пятно теплого и сдобного света медленно покачивалось, иногда залезая за границы стола, на котором появились три чашки с тончайшими звонкими стенками, серебряная сахарница, банка варенья, вазочка с печеньем, ложки, блюдца и салфетки. Откуда-то послышалось тихое гудение и потрескивание дров в печи.
— Тепло, — кивнула Вава, пристраиваясь поудобнее и украдкой заглядывая в свою чашку, — уютно. Что с ними будет?
— С кем? — Тарзан наблюдал, как невидимая рука Плу накладывает сахар в чашку — ложки четыре уже положил и не собирался останавливаться.
— Ну… — Вава отхлебнула из чашки чаю, а потом — варенья из банки. По мере того, как ей все больше нравилось варенье, банка росла, словно невидимый стеклодув аккуратно раздувал ее стенки, — Анечка… Марго…
— Не знаю, — пожал плечами Тарзан, запихивая в рот целое пирожное, — будут жить… Умрут…
— Насколько я понимаю, — Вава уютно подоткнулась под бок Тарзану, — сначала позвонит Гоша.
— Нет, — послышался голос Плу, — сначала будет утро.
