Моё сердце болит, когда я думаю о том, что Мэддокс увидит меня такой. В свете психически неуравновешенной. Я ненавижу то, что меня волнует его мнение. Наверху их разговор звучит слишком приглушённо, и мне не удаётся что-либо услышать или понять. Но он короткий, и довольно скоро я слышу, как закрывается входная дверь и тяжёлые шаги Тима. Я бегу к себе в комнату, закрываю дверь и сразу поворачиваю замок. С грохочущим сердцем в моём горле, я жду. Пять… Десять минут спустя…
— Эйли? — спрашивает голос, после чего звучит мягкий стук в дверь моей спальни, и моё тело расслабляется от облегчения.
Я открываю дверь и вижу грустное лицо Сары, смотрящую на меня из тускло освещённого коридора.
— Эй, — приветствую я с небольшой болезненной улыбкой, моя щека всё ещё пульсирует. — Что случилось?
— Как ты? Папочка не причинил тебе боль… правда?
В её голосе звучит мольба, в голубых глазах плескается отблеск надежды на то, что мои следующие слова будут именно тем, что она хочет услышать, а не жестокой правдой. Она хочет, чтобы я солгала ей. Рейчел хочет, чтобы я лгала ей. Какая мать, такая и дочь. Они не могут смотреть правде в глаза. Тим — отличный папа для Сары. Он никогда не бил её. И мне хочется верить, что он никогда не прикасался к ней неподобающим образом. Сара боготворит своего отца. Рейчел боготворит своего мужа. Он бьёт её, но тот факт, что он показывает ей привязанность, перевешивает эту трагедию. Два человека в этом доме, введённые в заблуждение, обожают Тима.
— Всё хорошо, — это не правда. Но и не ложь. Со мной всё будет хорошо, потому что я уже проходила через это раньше. Гораздо хуже, чем это. — Ты хотела что-то ещё? Я, правда, устала. Собираюсь принять душ и завалиться спать, — я не хочу развлекать её прямо сейчас.
Она обиженно надувается,
— Хорошо, тогда поговорим завтра.
— Конечно, завтра.
Я закрываю дверь, когда она останавливает меня.
— Эйли?
Я вздыхаю.
— Да?
— Папочка… папа любит тебя. Ты же знаешь это, верно? Даже когда он делает плохие вещи... он всё ещё любит тебя. Он любит всех нас.
Его любовь неправильная. Он любит меня неправильно. Поймёт ли она, если я расскажу ей об этом? Поймёт ли она скрытый подтекст?
Кивнув, я прикусываю щёку изнутри.
— Сладких, Сара.
Я вижу по её лицу, что она хочет сказать больше. Рассказать мне больше позитивного дерьма о своём отце, чтобы я не думала о нём плохо. Она хочет забрать меня в свой идеальный мир и показать мне, что её отец не монстр, преследующий меня. Я не даю ей шанса продолжить разговор и быстро закрываю дверь, пока она всё ещё стоит там. Я отхожу от двери, но из-за ОКР
