— А вот и ты, — приветствует она меня с упрёком, когда наконец-то замечает моё присутствие. — Ещё бы минутой дольше и я бы послала отца проверить тебя.
Я проделала хорошую работу быстро спустившись вниз и не вызвав каких-либо глупых мыслей у остальных, поэтому хватаю стакан апельсинового сока, который она предлагает. Сара полностью с головой ушла в книгу, и едва замечает, когда я скольжу на стул возле неё.
— Я поздно уснула, — говорю я спокойно, делая глоток сока.
Встревожено, Рейчел поворачивается ко мне.
— Снова кошмары? Нам следует позвонить доктору Петерс?
— Нет, — отвечаю я немного быстрее, чем следовало, но мне следует рассеять её беспокойство до того, как это превратится во что-то другое. — Просто допоздна учила домашку.
Мне потребовалось почти два года, чтобы вновь получить некую свободу действий, которую я потеряла, когда оказалась в больнице, порезав себя. Меня вынудили пройти закрытую терапию с доктором Петерс, чтобы осознать все последствия таких действий. Поначалу всё было хорошо. Я говорила, а он делал то, за что ему платили — внимательно слушал и пытался участвовать в разговоре, невнятно лепеча, когда это было необходимо. У меня ушло два месяца, чтобы понять, что доктору Петерс плевать на мои проблемы, он скорее хотел реализовать себя с помощью моей жизни, донося всё Тиму с наших личных разговоров. Я была такой дурой, что успокаивала себя ложным чувством безопасности, и настолько глупа, что поверила в то, что могу всем доверять. Я доверяла доктору Петерс все свои секреты, рассказывала ему о Тиме и его склонности к насилию по отношению к Рейчел, когда тот слишком много выпивал. Я узнала о предательстве доктора Петерс, когда ощутила обжигающий ожог от руки Тима по моему лицу наряду с угрозой, чтобы я держала свой «долбаный рот на замке». После этого я едва могла разговаривать с ним на моих сеансах, а когда делала это, там больше не было чего-то важного. Мне пришлось немного соврать и просимулировать, что терапия проходит нормально, чтобы убедить Рейчел в том, что со мной всё хорошо, и проявить желание присоединится к амбулаторной группе, потому что так будет намного полезней для моего лечения. Но проблема возникла в убеждении Тима. Рейчел обратилась с этой темой к нему, как в прочем она всегда делала со всеми решениями в своей жизни, и я была полностью уверена в том, что он скажет «нет». Поэтому для меня стало полной неожиданностью, когда он сдался и позволил мне выйти из под надзора доктора Петерс. Почти год прошел с тех пор, а я до сих пор не понимаю, почему он это сделал. Я ни на секунду не могу поверить, что он сделал это по доброте сердечней. Тим бессердечный. И такие добрые поступки всегда вызывают подозрения, особенно если они исходят с его стороны.
