Длинный, страстный стон слетает с моих губ, когда он потирает большим пальцем мой клитор, в то время как его палец движется в меня и обратно. Я извиваюсь и сильнее насаживаюсь на его руку, рывками двигая своими бёдрами в поисках ритма его пальца.
Он опускает губы на мой правый сосок и втягивает торчащую, темноватую бусину в рот. Он нежно посасывает и кружит своим горячим, влажным, умелым языком, прежде чем щёлкнуть по нему, пока я не начинаю извиваться, безудержно содрогаясь под ним. Моё тело выгибается дугой, и, чувствуя влагу между ног, я начинаю ёрзать и извиваться, желая большего. Задыхаюсь и стону, скорость моего пульса и сердца больше напоминает трепет. Мэддокс поднимает свою тёмную голову и переходит к другой груди. Он покрывает её поцелуями, посасывая, пока распространяющийся жар его рта не касается другого соска. Зажав его зубами, Мэддокс кружит по нему языком, лаская, и нежные покусывания превращают затвердевший бутон в невероятно чувствительный пик. Я делаю глубокий вдох, а затем ещё один, и когда уже думаю, что больше не смогу вынести этого, — когда напряжение, словно вулкан, готово взорваться, — Мэддокс отстраняется, оставляя меня в бреду и разочаровании на своей кровати.
Поворачиваю голову влево и вижу, что он роется в тумбочке, прежде чем вернуться обратно. Точно ястреб он следят за мной, пока с неимоверной скоростью снимает одежду, поражая меня. Рубашка, джинсы, носки летят в воздух. Он — мужское совершенство в своих облегающих чёрных боксерах. Я брожу взглядом по всему его мускулистому телу перед тем, как остановиться на весьма заметной выпуклости. В горле появляется ком и мне с трудом удаётся сглотнуть. Моё насквозь промокшее лоно пульсирует, сжимая и разжимая внутренние стенки, и я не совсем уверена, от предвкушения это или от страха. Но становится предельно ясно, что явно от первого, когда он спускает боксеры вниз по накачанным ногам, освобождая свой невероятно твёрдый девятидюймовый>6 член.
Жёсткое, тёмное и грубое желание ласкает моё нутро как язык любовника. Как язык Мэддокса. Возбуждение стекает по моей и без того влажной плоти только от одного взгляда на него. Я словно язычница готова добровольно принести себя в жертву на его алтарь, желая, нуждаясь, жаждая вторжения его девяти дюймов, будто моя жизнь зависит от этого. Что ещё более возбуждающе, так это наблюдать, как он хватает себя, разрывает небольшой пакетик фольги зубами и направляет блестящий презерватив к выпуклой головке своего члена. Медленно, Мэддокс скользит им по своему усыпанному венами члену перед тем, как забраться на кровать. Он тянется ко мне, и я инстинктивно растравляю ноги, беря его в колыбель. Голая кожа к голой коже, одна обжигающая температура на двоих. Взяв мою левую руку, он оставляет на ней едва ощутимые поцелуи, вызывая взрыв мурашек с головы до ног. Обвив ей свою шею, Мэддокс выполняет то же самое мучительное и нежное действие с другой рукой, а затем опускает её к первой. Он притягивает меня к себе с грубой, мужской потребностью, и я поддаюсь его власти.
