Мы делаем всё синхронно. Он готовит, пока я измельчаю и нарезаю кубиками ингредиенты, которые ему нужны. Мы так естественно движемся рядом друг с другом, словно делали это всегда. Он использует любую возможность, чтобы прикоснуться ко мне, чтобы поцеловать меня. Я чувствую себя желанной. И счастливее, чем я когда-либо была. Он стоит позади меня, уткнувшись мне в шею, и вращает бёдрами, поэтому я чувствую толщину его выпуклости на своих ягодицах. Я стону, инстинктивно толкая бёдра назад, и чуть не отрезаю себе палец.
— Осторожней, Эйли, — говорит он, забирая нож из моих рук и откладывая его подальше от меня. — Мне нравятся эти пальчики, — выдыхает Мэддокс мне на ухо и, взяв меня за руку, подносит мои пальцы к своим губам, захватывая мой указательный палец ртом. Он кружит языком вокруг кончика, и я дрожу.
«Господи, что он делает со мной».
Выпустив мой палец, он берёт меня за подбородок и приподнимает голову вверх, чтобы получить доступ к моему рту. Я ощущаю вкус пива, которое он только что пил. Ощущаю тёмную силу его желания. Ощущаю его вкус. Этот пьянящий аромат задерживается на моём языке, обволакивая мои вкусовые рецепторы. Он отстраняется, и я начинаю задыхаться. Паника охватывает меня. Я отчаянно нуждаюсь в том, что даже сама не могу назвать. Но оно там, я знаю это, просто вне моей досягаемости. Как и зуд, который вы не можете достать, чтобы почесать.
Еды — зажаренной курицы с овощами и белым рисом, несмотря на её восхитительность — недостаточно, чтобы усмирить этот зуд. Я на грани, и не знаю почему, но с каждым крадущим воздух поцелуем, я тревожусь всё больше.
— Так, как ты меня хочешь? — спрашивает Мэддокс, когда мы заканчиваем с едой.
Обнажённым сверху.
Тепло разливается по моим щеках, и я моргаю, глядя на него, в ужасе, что могла произнести это вслух. Облегчение накрывает меня, когда он смотрит на меня в ответ, немного приподняв правую бровь.
— Эм… так же, как ты и сидел на диване.
Неожиданно звонит мой телефон, и я бегу к своему рюкзаку. Я так благодарна за спасение. Нахожу его в наружном кармане и смотрю вниз на экран. Это напоминание о групповой терапии через десять минут.
Честно говоря, я не забыла. Я просто думаю, что не пойду. Мало того, что мне нужно закончить картину, так ещё всё во мне борется с идеей потерять время с Мэддоксом. Боже, я совсем не готова закончить этот день. Я готова сделать что угодно, чтобы продлить его.
Встав с колен, я поворачиваюсь к нему:
