Я как раз заканчиваю забинтовывать его вторую руку.
— Ты не должна этого делать, — это первое, что он говорит мне после произошедшего на лестничной площадке. Его голос звучит хрипло, грубовато, словно он кричал.
Я облизываю губы и пожимаю одним плечом. До сих пор чувствую его губы на моих.
— Мне не сложно, — отвечаю, отставляя в сторону аптечку, и поднимаюсь на ноги. — Если дашь мне минутку, я подготовлюсь, и мы сможем приступить к работе.
Обретя цель, я раскладываю свой штатив, подготавливаю холст и ставлю его на мольберт. Захожу в свою разрисованную коморку и обратно, собирая кисточки, а затем направляюсь к рабочему островку, где храню все краски. Я берут то, что мне нужно, в основном акриловые краски, и возвращаюсь к своему холсту. Он держит перед собой телефон, отросшая чёлка его тёмных волос сексуально спадает ему на глаза. Мне хочется подойти к нему и убрать её обратно. Но я этого не делаю. Я не делаю ничего, кроме как занимаю место на стуле позади, и молча наблюдаю, как он набирает сообщение. Это девушка? Или это по работе? Эти два вопроса крутятся в моей голове, словно карусель в заброшенном парке развлечений. Я понимаю, что не могу сосредоточиться, и поэтому говорю «спасибо», когда искра вдохновения проходит через меня, заставляя сделать образ, набросок, то, что для меня естественно.
Мэддокс встаёт некоторое время спустя и, шатаясь, идёт в мою сторону. Мне приходится моргнуть несколько раз, чтобы вывести себя из моего нахлынувшего вдохновения.
— Мне нужно идти, — подходя достаточно близко, он протягивает руку и хватает прядь моих волос. Как и прежде, он играет с ней, словно это настолько увлекательно, что поглощает всё его внимание. — Я должен уйти, — говорит он немного более твёрдо, и я не совсем уверена, он пытается убедить себя или меня. Глядя вверх, я нахожу поразительно чистые и полные эмоций глаза, смотрящие прямо сквозь меня. А затем он наклоняет голову вниз, перемещая рука на мою щёку. — Скажи мне уйти, — в его голосе слышится напряжённость, удушающее отчаянье. — Чёрт возьми, Эйли, скажи мне, чтобы я оставил тебя в покое.
Я качаю головой.
— Прости, — шепчу я, — но я не хочу, чтобы ты оставлял меня в покое.
Будто вес его эмоций становится слишком тяжёлым, он прислоняется своим лбом к моему и закрывает глаза.
— Я чертовски тебе не подхожу, — бубнит он и глубоко вздыхает. — Здесь нет ничего для тебя, кроме боли. Ты подбираешься ко мне слишком близко, и в конечном итоге я сделаю тебе больно.
