«Ну, почему нужно было испытывать хоть что-то к этому идиоту?» — мысленно простонала она, закусив губу. Решив, что сказала уже достаточно и дальнейшие слова будут лишь бессмысленным сотрясанием воздуха, Саманта развернулась и сделала пару шагов по направлению к лестнице, ведущей на второй этаж. В конце концов, пока Джимм и Руперт ездили в Батон Руж, Сэм вдоволь успела поработать, приступив, как и планировала, к уборке дома. Девушка села в кресло лишь за несколько минут до возвращения Бротта, а теперь могла с чистой совестью отправляться спать, хотя последнего сейчас вовсе не хотелось. В голове было лишь одно желание — вмазать Джимму по первое число, чтобы впредь с его губ не слетала подобная чушь.
Резко обернувшись, Саманта вновь встретила взгляд басиста.
— Надеюсь, когда я в следующий раз спущусь вниз, Руперт будет в доме. Мне все равно, где ты его потерял, но если с ним что-то случится, это будет на твоей совести, — она хотела было вновь отвернуться от этернеля, но вспомнила, что кое-что забыла. — И запихни свое предложение в ту самую задницу, которой рисковал ради меня, — Сэм помедлила, переводя дыхание. — Ах, да. Мотивы можешь запихнуть туда же, — с этими словами Саманта все же отвернулась от вампира и направилась к лестнице.
— Тц, — мрачно ухмыльнулся Джимм, глядя в спину удаляющейся девушке, затем медленно встал, пытаясь быть как можно спокойнее. В следующее мгновение его громогласный крик вдребезги разбил вновь возникшую тишину дома. — А НУ, СТОЯТЬ!
Подкрепленные толикой его магии слова гулко завибрировали в воздухе, опасно раскачивая хрупкие стеклянные предметы, а окна дрогнули. Он не стал показывать, как удивлен и одновременно счастлив, что не стал приплетать к этому еще и одну маленькую, но вредную штуку, которой учат Сшиллс с самого перерождения. Будь здесь Сюзар, он бы сто раз подумал, прежде чем выступать против телепата. Все же суть его дара совсем другая, и предугадать последствия стычки с ним невозможно, даже для него самого. Иногда Джимм находил все новые грани того, чем наградила его вампирская кровь. Как например, двадцать лет назад, когда он в припадке ярости взорвал мозг своего оппонента, или когда вдруг понял, что может нагнать на человека такую печаль, что сердце у того просто не выдержит, или же, наконец, просто внушить мысли о самоубийстве. Еще этернель был уверен, что полностью сможет перекроить личность смертного, если постарается и потратит немало сил. Все это иногда просто заставляло кипеть его мозг. Вместе с почти безграничными возможностями влияния Бротт получил и вечную головную боль, а также способность перенимать чувства и мысли других, как если бы это происходило в его голове. Потому первые тридцать лет он только и учился, что отрезать себя от людей и собратьев.
