6.
Семен брел по улице, и никакие уличные шумы не могли проникнуть в его сознание. Его мучила все та же, неожиданно возникшая загадка.
«Так было или не было? Случайно Лиза коснулась его руки и даже легонько пожала ее? Господи, какая она нежная! Зачем ей нужен такой облом, как я?»
Углов знал свою цену. Его девушками были молодые девчата из малярных бригад. Крепкие, веселые, острые на язык — с ними он чувствовал себя в своей тарелке.
К Лизе он и не мыслил подступиться. Где там! Такой на роду написано быть женой или, в крайнем случае, любовницей большого начальника. Ну а его верхушкой была та должность, которую он занимал сейчас. Для дальнейшего не хватало образования, характера.
Такие выхоленные, чистенькие особы, как Лиза, обычно смотрели на него, как на мебель. Семен, правда, и сам в упор их не видел. Таким ведь сегодня гарнитур, завтра машину, послезавтра брильянтовые сережки подавай — кому такое под силу? Разве управляющему трестом или начальнику милиции… На его-то заработки можно со скрипом осилить велосипед с моторчиком… Ну и на сто граммов, конечно, хватало… Это уж всегда…
Он задумался, припоминая Лизин облик. Вроде бы не было на ней особой роскоши — ни золотых кулонов, ни браслетов, ни колец. Разве только черепаховая заколка в волосах? Такую вполне можно иметь и на зарплату.
Прораб Углов чуял богатеньких за версту. А развелось их по нынешним временам немало. Богатство само себя рекомендовало — мягкой линией шикарного заграничного костюма, отсветом золота сережек с алмазами, той особой раскованностью и спокойствием, которые отличали их, богатеньких, от прочих смертных. Что им копеечные угловские заботы о списании прошлогодней ветоши? Они вершат серьезные, многотысячные дела, и внутренняя уверенность их оправдана. В крупных денежных операциях нельзя суетиться. От выдержки и спокойствия зависит многое. Углов пешка перед ними, и их женщины не для него.
Резко взвизгнули тормоза.
— Ослеп?! — заорал шофер. — За смертью ходишь?! Хлопнула дверца, и самосвал резко двинулся дальше.
7.
Остаток дня Углов ходил, как ошалелый. В шумной рабочей суете его вдруг охватывало что-то вроде шока. Рядом стояли, горячились и что-то втолковывали рабочие, а он мучительно пытался остановить какую-то ускользающую от него мысль.
«Столбняк, что ль, на тебя напал?» — разбудил его на вечерней планерке Никола.
А ночь была невыносимой. Ни на минуту Углов не сомкнул глаз. И на работе с утра все валилось из рук.
