Он обошелся с Лизой довольно пренебрежительно. Зашел в кабинет, буркнул что-то и, не обращая на нее ни малейшего внимания, углубился в поданную ему смету.
Лизу заело.
Она подарила пришельцу очаровательную улыбку не потому, что он вдруг пришелся ей по сердцу. Вовсе нет! Хотелось завязать некоторое доброе знакомство с молодым строителем. Отношения легкой симпатии позволили бы надеяться на большую его добросовестность. И, улыбнувшись ему, она могла бы, кажется, рассчитывать на ответную доброжелательность. Но ничего такого не произошло.
«Ну, погоди, — решила про себя Лиза, мстительно глядя на равнодушную черную макушку. — Ты у меня попляшешь, ты у меня побегаешь!» Но вот прошла только какая-то несчастная неделя, а уже и плясала, и бегала она сама.
И не было никаких звездных сияний или прорывов в голубые сверкающие высоты, и не было никаких глубокомысленных рассуждений и обоснований, и не было неведомых прозрений или сладких грез о будущем (с подкатыванием к горлу затрепетавшего сердца), и не было…
«А что же было?» — спохватывалась смущенная Лиза.
А было тихое томление сердца, не отпускающее ее ни на минуту, а был постоянный душевный непокой, не могущий быть ничем снятым, кроме как присутствием любимого человека.
«Любимого?»
Лишь при его приближении само собой неприметно растаивало Лизино напряжение; рядом с ним она начинала ощущать ровное дыхание счастья, счастья, проявляющего себя разве только удивительной внутренней легкостью.
«Это и есть любовь?» — спрашивала себя Лиза и сама не могла поверить, что главное в жизни чувство может проявляться так обыденно и что ей для огромной, переполняющей все существо радости достаточно просто быть рядом с ним, просто быть рядом — и только. А этот бесчувственный человек с опасными для женского сердца глазами так и не отрывался от своих смет и процентовок.
Можно подумать, что он живет вне времени и пространства. Глаза его оживлялись, когда в поле их зрения попадали ржавые батареи отопления или подгнившие косяки дверей, и заметно тускнели, когда в них отражалась Лизина ладная фигурка. Это было обидно до слез. В конце концов, в жизни имеет цену и кое-что помимо баллонов с кислородом.
3.
Лизе двадцать шесть. Позади уже было довольно много трудной работы и мало того, что неопределенно именуется личной жизнью. Сколько Лиза себя помнила, она ко всему относилась серьезно — училась серьезно, работала серьезно, жила серьезно. Легкие отношения ее не устраивали. Нелегких же почему-то не завязывалось.
