Будучи на несколько сантиметров ниже Галена, она отличалась высоким лбом и едва доходившими до плеч золотисто-каштановыми волосами. Изогнутые брови и слегка опущенные уголки губ придавали ей немного мрачный вид, что, впрочем, совершенно не соответствовало её натуре. Они с Галеном поженились на Корусанте почти пять лет назад, и она во всем походила на мужа, вплоть до атлетического телосложения, которым была обязана долгим годам геологической разведки на десятках далеких планет. Лира была одета в свитер из грубой шерсти и мешковатые штаны, а на голове у нее красовалась цветастая шапка-ушанка из местной пряжи, которая вполне ей шла.
Они были единственными представителями человеческой расы в составе исследовательской группы, которую занесло далеко от Ядра и еще дальше от конфликта, недавно разразившегося между Республикой и Конфедерацией Независимых Систем, так называемыми сепаратистами. Последние четыре стандартных месяца они жили и работали вместе с шестью коренастыми валлти, отличавшимися большими круглыми физиономиями и пастями хищников. Их кожа, скрытая под густой блестящей шерстью, была голубой, словно покрывавшие половину планеты ледники. Гален и Лира общались с ними на смеси общегалактического и местного языка, который изобиловал горловыми звуками и приводившими людей в замешательство длинными словами. Лире, обладавшей способностями к звукоподражанию, язык давался лучше, чем Галену.
Она уже собиралась вновь подбодрить мужа, когда он вдруг заморгал, словно вспомнив, кто он и где находится, и взгляд его снова обратился к полю данных.
Лира едва заметно улыбнулась. Гален вернулся к реальности.
Просматривая сверху донизу длинный ряд дифференциальных уравнений, Гален подошел ближе к полю, словно пытаясь разглядеть нечто позади него или за его слегка мерцающими краями.
— Ассис? — наконец сказал он, обращаясь к стоявшему по другую сторону голопроектора дроиду.
— Да, доктор Эрсо?
— Четвертая строка. Измени коэффициент на пять и пересчитай.
Дроид-трансформер TDK-160, стоявший в данный момент на двух стройных ногах из металлического сплава, послушно отправил результаты на голографический стол. Все не сводили взгляда с поля данных, где начали меняться группы показателей, коэффициентов и производных.
Пункт управления был рассчитан скорее на пребывание в нем технических устройств, нежели живых существ. Уставленный гудящими машинами, он был лишен окон, и в нем всегда было холоднее обычного. Тепло поступало по трубам высоко под потолком, но по-настоящему теплее в помещении стало лишь после того, как оно обрело обжитой вид спустя долгие месяцы исследований и экспериментов. Никто не обращал внимания на штабеля нераспакованных ящиков по углам, на сваленные на столе Нэрбу пустые упаковки от еды, разбросанные вокруг устройства резервного хранения данных. Несмотря на общую захламленность и порой возникавшие у некоторых приступы клаустрофобии, все понимали, что снаружи в любом случае намного хуже.
