Лира вновь оторвалась от письма, невольно погрузившись в воспоминания. Это было так похоже на Галена, который в своей обычной манере не договаривал до конца. Своим выживанием они тогда были обязаны в не меньшей мере ему, чем ей. Даже с поврежденным коленом он разводил огонь, помогал готовить еду, топил снег. Он постоянно себя недооценивал, преуменьшая свою врожденную силу и способности. Лира вспомнила, как впервые увидела его на Эспинаре, подумав: «Будь в этом парне чуть больше магнетизма, все металлические предметы полетели бы через комнату и начали к нему прилипать...»
Она вернулась к письму.
На этот раз я в полной мере ответствен за случившееся, в отличие от Чандрилы, где на самом деле не было моей вины — скорее я готов обвинить дешевые крепления. Тебе не хотелось лететь на Валлт, и сейчас я понимаю, что мне стоило тебя послушать. Рано или поздно Валлт все равно встал бы на сторону сепаратистов, и мне следовало это предвидеть. Что ж, возможно, я и впрямь это предвидел, просто отказывался признавать. Естественно, во имя науки, к тому же — ты наверняка согласишься — за последние месяцы у нас сложились дружеские отношения кое с кем из местных. Ну и само собой — исследования кристаллов, открытия, которые совершила наша группа... В данный момент неизвестно, каковы пределы их возможностей, но энергии наверняка хватит, чтобы снабжать целые континенты, может, даже целые планеты. Мне не терпится вернуться на базу, чтобы продолжить работу. Научная работа — единственная, которую я умею делать, и я полон решимости обеспечить тебя и нашего ребенка. Я крайне сожалею, что этой возможности меня сейчас, похоже, лишили.
Но снова — хватит обо мне!
На самом деле больше всего мне не терпится тебя обнять, и я готов на все ради того, чтобы быть рядом с тобой, когда появится на свет наше дитя. Командир Группе постоянно повторяет, что в моих руках ключ к нашей свободе. Все зависит лишь от моего согласия работать на сепаратистов вместо «Зерпена». Все ложные обвинения в шпионаже будут сняты, и мы сможем вернуться к той же жизни, какая была у нас всего несколько недель назад. И потому я вынужден спросить тебя: следует ли мне просто согласиться на их условия? Я готов это сделать — ради тебя, ради нашей еще не родившейся дочери. От тебя требуется лишь одно слово. Принимая решение, будь уверена, что разум мой по-прежнему свободен. Даже вдали я думаю о тебе, и буду думать, пока мы вновь не окажемся вместе.
