— Тогда надо положить ее в воду. Вдруг кто-нибудь из нее выведется.
Даша умчалась и принесла стакан с водой. Положила в него шарик. Поставила стакан на подоконник. А за окном с отдернутой шторой было зеленое и солнечное утро.
— Вон там приземлилась тетя Ихтилена. — Леша показал на примятую траву недалеко от окна. Из-за куста вылезло Ыхало. Помахало брату и сестре ладонью. Они тоже помахали ему. Даша дернула Лешу за майку:
— Побежали умываться в сад! Там кран.
Но Леша вдруг опять забрался под одеяло. Зажмурился.
— Хочу вспомнить все-все, что было ночью. Мне сказали, что я установил рекорд… Ай! Да что же это такое! Опять кусается!
Он вскочил. Пригляделся. По простыне спешил кто-то маленький, черненький. Леша сердито помусолил палец, взял на него эту букашку. Пригляделся. Нет, это был не клоп, не жучок, не блоха. Это…
— Даша, дай-ка со стола увеличительное стекло… Ух ты! Смотри!
На пальце под стеклом сердито дергалась маленькая буква «а». В точности такая, какие печатают в книжках и газетах.
Даша посопела рядом и робко сказала:
— Она живая…
— Она, кажется, пищит… — Леша поднес палец к уху. Буква звенела, как разъяренный комар:
— Отпустите меня немедленно! Что за безобразие!
— Ругается, — прошептал Леша. И спросил: — А ты не убежишь?
— Что за глупости! Разве я за этим щекотала тебя всю ночь? Я нарочно старалась обратить на себя внимание!
Букву посадили на чистый лист раскрытого Лешиного альбома. Стало видно, что у нее выросли крошечные, как у мелкой мушки, лапки. Вернее, ручки и ножки. На ножках буква поднялась, а ручки заложила за спину и принялась туда-сюда шагать по листу.
— Ты — говорящее насекомое? — спросил Леша.
— Сам ты насекомое! — послышался писклявый ответ. — Я буква! Буква «а», самая первая в алфавите! Неужели не ясно?!
— Ясно, — покладисто сказала Даша. — А откуда вы появились, буква «а»?
— Из газеты «Вечерний Хребтовск»! — опять запищала буква. — Из объявления! В нем был адрес: «Улица Пароходная, дом три, квартира два». Вот в слове «Пароходная» как раз я и стояла. Но это была кошмарная жиз-знь!
— Почему? — подозрительно спросил Леша.
— Другие буквы не давали житья! Все время придирались! «Почему другая буква „а“, после „эн“, стоит спокойно, а ты все время егозишь и высовываешься из ряда?..» Но я, во-первых, не высовывалась… почти. А во-вторых, как можно сравнивать? Я в слове была вторая по счету, а она только девятая! Это все равно что равнять сержанта с полковником!.. Вот я и ушла!.. Устроюсь где-нибудь, найду место получше… А эти, мои бывшие соседи, меня даже не окликнули! Сомкнули строй, и не осталось промежутка! Будто меня там и не было!
