Давно мечталось Вавиле построить хорошую мельницу. Не ветряк, как у Барякина, а паровую, какая, к примеру, у графа Кара, чтоб денно и нощно стучала и сопела паровая машина. А построить такую мельницу надо бы совсем рядом с Аловым. Но как сделать так, чтобы мужики на графскую мельницу зерно не везли? Чтобы везли зерно только к нему, Вавиле? Подпустил бы кто-нибудь «красного петуха» графу, что ли… Если бы была своя мельница!.. Отговорил бы мужиков возить на помол и к Барякину на ветряк. И тому ничего не осталось бы, как продать свой ветряк на дрова и податься в работники к нему, Вавиле. Но на обзаведение паровой мельницей много денег надо… Где их взять? Перевоз продать? Занять?..
Уха закипела, и Вавила позвал внука:
— Гер-ка-а!
— А-а-а-ай! — отозвался мальчишеский голос.
— Обедать иди!
Вавила приложил ко лбу шершавую ладонь и долго вглядывался в противоположный берег.
— Никого не видать.
— Вестимо, — кивнул Аристарх. — Сейчас все на жнитве.
Побродив после обеда по лесу, внук собрался домой. Старик сам перевез его на другой берег. И когда причаливали, Вавила сказал:
— Кабы зазвать к нам Бухума… Обещал побывать тут, у меня, да все не идет. Уж больно сказки он хорошо сказывает…
— Деда, хочешь, приведу его.
— Попробуй, внучок. Чай, не камни рубит — найдет времечко. Скажи ему, уха будет и по чарке найдется.
С Бухумом у Вавилы была давняя дружба. Когда-то их вместе забрили в солдаты. Подружились в карантинной роте, старались держаться вместе, потому что кругом был незнакомый народ. Но Вавила пробыл в солдатах недолго, всего год; ни с того ни с сего у него вдруг открылась болезнь — начал по ночам под себя мочиться. А Бухум прослужил полный срок — семь лет. И когда пришел из солдатчины, снова они завели дружбу, — часто похаживали друг к другу в гости; правда, со временем виделись все реже и реже…
Проводив внука, дед Вавила вернулся к лодке, выгреб на середину реки и запел:
Сеня, Сенюшка —
Грешный Сенюшка:
Ох, отца не стал
Звать он батюшкой,
Словно мать не знал,
Не звал матушкой.
И вдруг показалось Вавиле, будто зазвенела вода вокруг лодки. Словно кто-то стряхивал со стола в мешочек осколки хрусталя. Что такое? Но когда лодка ткнулась носом в прибрежный песок, догадался, что к перевозу приближается тройка. Кому быть? Да ведь это же графская тройка!
Кучер лихо осадил лошадей у самой воды.
— Эй, старик! — крикнул из фаэтона Ростислав Максимович. — Нет ли продажной стерляди?
— Найдется!
— Много ли?
