Валдаевы | страница 47
Подмигнул и сказал ей:
— А ты, гляжу, хорошеешь год от году. Думаешь, я все забыл? Нет! Эх, прийти, что ли, в гости?
— Придешь — не прогоню, не придешь — не позову.
— Завтра вечером жди.
— Ладно. Боле пуда языком не мели. — Ульяна снова спрятала пылающие губки за складку шали, хотела было идти своей дорогой, но Роман задержал:
— На — ка вот, конфет тебе купил.
— А что, и вправду придешь? Шест бельевой под окном видел? Стукни им в стену три раза и за углом жди. Я мужа спроважу, а тогда…
День ото дня линял румянец на щеках Анисьи Валдаевой — от горьких слез. «Ослепнуть бы, чтобы этого не видеть, — думала она, глядя, как в будний день Роман нарядился точно на престольный праздник. — Куда он? К другой? Я ему опостылела…» И посмела спросить: далеко ли он?
— Ну?
— Куда на ночь глядя?
— К полюбовнице. Не одной тебе таскаться.
«Оглохнуть бы, чтобы ничего подобного не слышать»,— подумала Анисья и спросила:
— Кто ж она? Кого нашел?
— И не искал — сама позвала.
Съежилась Анисья, мурашки по телу пошли. «Неужто правду сказал? Но кто она? Пойти за ним?..» Накинула шубейку на плечи — и за мужем. Вон он идет. Оглянулся, но ее не заметил. Дошел до барякинской избы. В окошко глядит. А шест зачем взял? В стену стучит.
Сжалось сердце от ревности. Ульяна! — это ее он нашел! Или она его?.. Когда Роман еще парнем был, Улька на него заглядывалась. Ах, Роман, Роман!..
Услышав условный знак, Ульяна растормошила вздремнувшего Елисея:
— Слышь, ветер как разгулялся — так и стучит шестом.
— Вот так плант. Неуж ветер хороший? В этакий-то мороз?
— Ты бы шел на мельницу, раз ветер. Дома-то ведь не намелешь.
Возгорелась в Елисее охота к привычной работе. Покряхтывая, слез с печки, натянул запорошенную мучной пылью шубу, в многочисленные дыры которой проглядывала изнутри свалявшаяся шерсть, и пошел на мельницу, а по дороге лицом к лицу столкнулся с Анисьей.
— Дядя Елисей, далече ли?
— Чать на мельницу, куда ж мне еще.
— А Романа не видел?
— На кой леший он мне нужен.
— Тебе не нужен, а Ульяшке нужен. Он у ней сейчас… Сама видела.
Мельник чуть не присел — так опешил.
От его мощных ударов загудела дверь в сенях.
— Вот так плант. Открой, Ульяна! Это я!
Мельничиха кивнула Роману на подлавку:
— Туда лезь. Одежду потом в сени выкину.
Романа точно ветром сдуло — метнулся на чердак.
— Скоро откроешь?! — бушевал за дверью Елисей.
— Погоди чуток — ногу вывихнула.
А сама все бегала да прятала то шапку, то рукавицы.
Заматюкался муж.
— Ну, ну, воюй там, да не… Чего материшься? Пьяный Роман сейчас в дверь рвался, тоже, как ты, матерился, так я его мигом отсюда наладила — три раза рогачом по башке… И ты получишь, — говорила Ульяна, не спеша отодвигая защелку.