Трапезову оказалось катер взять труднее. От стенки катер стоял несколько поодаль. Все палубные сооружения у него были разрушены, но на воде он по-прежнему держался. Тогда Василий с толовым зарядом прыгнул на палубу. Вставил бикфордов шнур.. Связку шашек на шнурке спустил к борту, а конец закрепил за кнехт, поджег шнур. Едва он успел прыгнуть на берег и укрыться за деревом, раздался взрыв. Катер начало кренить к стенке.
Фролов в это время расправлялся с домом. Часовой на балконе был уничтожен первой же гранатой. Но тут произошло непредвиденное. Еще шипела на балконе фроловская граната, как Михайлов кубарем покатился за деревья, под откос дамбы, в камни. Фроловцы остались втроем против двух этажей дома, а нужно было бросить хотя бы по одной гранате в каждое окно.
Стекло и бумажную маскировку лимонки пробивали легко, но не взрывались страшно долго. Семь секунд казались вечностью. За это время в разбитое окно успевало влететь еще несколько гранат и только тогда вырывалось резкое красное пламя первого взрыва.
В окнах верхнего этажа уже свистел ветер, хлопая пустыми рамами, а внизу два окна оставались нетронутыми. Не было гранат.
Фроловцы ворвались в дом, Во всех комнатах на полу валялись изуродованные трупы…
С берега так никто и не показался. Немцы, вероятно, не поняли, что же происходит на дамбе, а возможно попросту струсили.
Мы стали потихоньку отступать к шлюпкам. Возбужденные никитинцы были уже здесь. Ждали фроловцев. Наконец и они показались, что-то волоча. Думали, что кого-нибудь из немцев, а оказалось - нашего Михайлова. Его то ли ранило, то ли контузило, - в темноте трудно было понять. Обращался с ним Фролов бесцеремонно, точно мешок с картошкой бросил на дно шлюпки.
Быстро заняли свои места и отчалили. Мы были уже на порядочном расстоянии от дамбы, когда немцы сообразили, в чем дело. Берег взвыл. Словно молотком в дубовые ворота застучали крупнокалиберные пулеметы, отчаянно стегали воздух автоматы. С десяток ракет - красных, оранжевых, белых - взвились вверх. Некоторые повисли на парашютиках, освещая все вокруг. Но увидеть нас среди волнистого ночного залива было не так-то просто. Били немцы наугад. Может, они думали, что на берег высадился большой десант, и нещадно крошили прибрежные камни. Возможно, просто хотели нагнать страху. Во всяком случае, трассирующие пули не долетали до нас, и лишь случайные из них щелкали по воде рядом.
Михайлов вдруг ожил, завозился, приподнялся, озираясь по сторонам. Но в этот миг над нами пронеслось несколько пуль. Он нырнул на дно шлюпки к нам под ноги. Что-то низкое, омерзительное было в движении и во всем облике этого сжавшегося в комок человека. Страшно? Конечно. И всем нам было страшно. Но ведь кто-то должен работать веслами. Выпусти их из рук хотя бы на несколько секунд, и шлюпку тут же поставило бы к волне бортом и перевернуло.
