Все эти мысли роились в голове императора, пока он слушал доклад по Неаполю. Они возникли не внезапно, не вдруг. Несколько дней назад, когда были в разгаре эти бесконечные маневры по утопающим в грязи равнинам, император с небольшим отрядом только въехал в Сердику и заметил необычный камень, подпирающий поилку для лошадей в местной конюшне. Обычно император не обращает внимание на такие мелочи, он должен думать о государственных делах, но что-то привлекло его внимание, и он подошел посмотреть получше. Необычным камнем служила голова статуи. Она была вся в сколах, видно, уже давно служила в хозяйстве. Протерев голову от грязи, император с удивлением различил черты лица человека, который, по сути, и создал империю и заложил основы ее управления. Гай Юлий Цезарь. Судя по тонкости и детальности работы, этот шедевр был создан с натуры, запечатлел черты лица великого деятеля еще при жизни. К сожалению, Маврикий нигде не смог найти знак скульптора. Он долго смотрел на предмет из прошлого, великого времени, когда цивилизация была на подъеме, и никто не сомневался в прогрессе, потом приказал стражам отмыть голову и отправить в Константинополь в Большой дворец.
Что же случилось, почему даже он, ромейский император по меркам древних времен выглядел провинциальным князьком? Искусство угасло, талантливые художники и архитекторы оставались только в Константинополе и нескольких крупных городах. Все только и делали, что рисовали иконы, изображения на которых объявляли богом и заставляли молиться им. А сам художник, соответственно, являлся Создателем Создателя? В прошлом году у императора сломался искусный механизм, который указывал прошлое и будущее положение планет, звезд и предсказывал затмения. Судя по описаниям старых авторов, такие приспособления хоть и были недешевы, но имелись в большом количестве, практически у каждого зажиточного горожанина. Но последний механизм, еще остававшийся рабочим, никто не смог починить. Во всем Константинополе не нашлось ученого или инженера, который смог бы разобраться в десятках мелких шестеренок и механизм выбросили. Зато, как грибы после дождя росли и в столице, и в остальной империи монастыри, где монахи спорили о природе Господа и толковали неясные места в Библии. У императора оставалось еще несколько диковинок, как та небольшая лодка, которую двигал пар, но Маврикий чувствовал себя дикарем, который набрел на развалины великой цивилизации и высокомерно объявил себя правителем, даже не догадываясь о значении титула и не зная секрета величия древних.
