|
| Иван впал в беспокойство, растолкал окружающих, начал размахивать свечой, заливая себя воском, и заглядывать под столы. Тут послышалось слово: "Доктора!" - и чье-то ласковое мясистое лицо, бритое и упитанное, в роговых очках, появилось перед Иваном. | Ivan became anxious, pushed away the people around him, started waving the candle, pouring wax on himself, and looking under the tables. Here someone said: 'Call a doctor!' and someone's benign, fleshy face, clean shaven and well nourished, in horn-rimmed glasses, appeared before Ivan. |
| - Товарищ Бездомный, - заговорило это лицо юбилейным голосом, - успокойтесь! Вы расстроены смертью всеми нами любимого Михаила Александровича... нет, просто Миши Берлиоза. Мы все это прекрасно понимаем. Вам нужен покой. Сейчас товарищи проводят вас в постель, и вы забудетесь... | 'Comrade Homeless,' the face began in a guest speaker's voice, 'calm down! You're upset at the death of our beloved Mikhail Alexandrovich . .. no, say just Misha Berlioz. We all understand that perfectly well. You need rest. The comrades will take you home to bed right now, you'll forget. . .' |
| - Ты, - оскалившись, перебил Иван, - | 'You,' Ivan interrupted, baring his teeth, "but |
| понимаешь ли, что надо поймать профессора? А ты лезешь ко мне со своими глупостями! Кретин! | don't you understand that the professor has to be caught? And you come at me with your foolishness! Cretin!' |
| - Товарищ Бездомный, помилуйте, -ответило лицо, краснея, пятясь и уже раскаиваясь, что ввязалось в это дело. | 'Pardon me. Comrade Homeless!...' the face replied, blushing, retreating, and already repentant at having got mixed up in this affair. |
| - Нет, уж кого-кого, а тебя я не помилую, -с тихой ненавистью сказал Иван Николаевич. | 'No, anyone else, but you I will not pardon,' Ivan Nikolaevich said with quiet hatred. |
| Судорога исказила его лицо, он быстро переложил свечу из правой руки в левую, широко размахнулся и ударил участливое лицо по уху. | A spasm distorted his face, he quickly shifted the candle from his right hand to his left, swung roundly and hit the compassionate face on the ear. |
| Тут догадались броситься на Ивана - и бросились. Свеча погасла, и очки, соскочившие с лица, были мгновенно растоптаны. Иван испустил страшный боевой вопль, слышный к общему соблазну даже на бульваре, и начал защищаться. Зазвенела падающая со столов посуда, закричали женщины. | Here it occurred to them to fall upon Ivan - and so they did. The candle went out, and the glasses that had fallen from the face were instantly trampled. Ivan let out a terrible war cry, heard, to the temptation of all, even on the boulevard, and set about defending himself. Dishes fell clattering from the tables, women screamed. |
