|
| - Однако, - проворчал Двубратский. | 'Anyhow,' grumbled Dvubratsky. |
| - Хлопец, наверно, на Клязьме застрял, -густым голосом отозвалась Настасья Лукинишна Непременова, московская купеческая сирота, ставшая писательницей и сочиняющая батальные морские рассказы под псевдонимом "Штурман Жорж". | ‘The laddie must've got stuck on the Klyazma,' came the thick-voiced response of Nastasya Lukinishna Nepremenova, orphan of a Moscow merchant, who had become a writer and wrote stories about sea battles under the pen-name of Bos'n George. |
| - Позвольте! - смело заговорил автор популярных скетчей Загривов. - Я и сам бы сейчас с удовольствием на балкончике чайку попил, вместо того чтобы здесь вариться. Ведь заседание-то назначено в десять? | 'Excuse me!' boldly exclaimed Zagrivov, an author of popular sketches, 'but I personally would prefer a spot of tea on the balcony to stewing in here. The meeting was set for ten o'clock, wasn't it?' |
| - А сейчас хорошо на Клязьме, - подзудила присутствующих Штурман Жорж, зная, что дачный литераторский поселок Перелыгино на Клязьме - общее больное место. -Теперь уж соловьи, наверно, поют. Мне всегда как-то лучше работается за городом, в особенности весной. | 'It's nice now on the Klyazma,' Bos'n George needled those present, knowing that Perelygino on the Klyazma, the country colony for writers, was everybody's sore spot. 'There's nightingales singing already. I always work better in the country, especially in spring.' |
| - Третий год вношу денежки, чтобы больную базедовой болезнью жену | 'It's the third year I've paid in so as to send my wife with goitre to this paradise, but there's |
| отправить в этот рай, да что-то ничего в волнах не видно, - ядовито и горько сказал новеллист Иероним Поприхин. | nothing to be spied amidst the waves,' the novelist leronym Poprikhin said venomously and bitterly. |
| - Это уж как кому повезет, - прогудел с подоконника критик Абабков. | 'Some are lucky and some aren't,' the critic Ababkov droned from the window-sill. |
| Радость загорелась в маленьких глазках Штурман Жоржа, и она сказала, смягчая свое контральто: | Bos'n George's little eyes lit up wim glee, and she said, softening her contralto: |
| - Не надо, товарищи, завидовать. Дач всего двадцать две, и строится еще только семь, а нас в МАССОЛИТе три тысячи. | We mustn't be envious, comrades. There's twenty-two dachas>[4] in all, and only seven more being built, and there's three thousand of us in Massolit.' |
