|
| - Аннушка, наша Аннушка! С Садовой! Это ее работа! Взяла она в бакалее подсолнечного масла, да литровку-то о вертушку и разбей! Всю юбку изгадила... Уж она ругалась, ругалась! А он-то, бедный, стало быть, поскользнулся да и поехал на рельсы... | '... Annushka, our Annushka! From Sadovaya! It's her work . . . She bought sunflower oil at the grocery, and went and broke the whole litre-bottle on the turnstile! Messed her skirt all up, and swore and swore! .. . And he, poor man, must have slipped and - right on to the rails . ..' |
| Из всего выкрикнутого женщиной в расстроенный мозг Ивана Николевича вцепилось одно слово: "Аннушка"... | Of all that the woman shouted, one word lodged itself in Ivan Nikolaevich's upset brain: 'Annushka'. .. |
| - Аннушка... Аннушка?.. - забормотал поэт, тревожно озираясь, - позвольте, позвольте... | 'Annushka . . . Annushka?' the poet muttered, looking around anxiously. Wait a minute, wait a minute . . .' |
| К слову "Аннушка" привязались слова "подсолнечное масло", а затем почему-то "Понтий Пилат". Пилата поэт отринул и стал вязать цепочку, начиная со слова "Аннушка". И цепочка эта связалась очень быстро и тотчас привела к сумасшедшему профессору. | The word 'Annushka' got strung together with the words 'sunflower oil', and then for some reason with 'Pondus Pilate'. The poet dismissed Pilate and began Unking up the chain that started from the word 'Annushka'. And this chain got very quickly linked up and led at once to the mad professor. |
| Виноват! Да ведь он же сказал, что заседание не состоится, потому что Аннушка разлила масло. И, будьте любезны, оно не состоится! Этого мало: он прямо сказал, что Берлиозу отрежет голову женщина?! Да, да, да! Ведь вожатая была женщина?! Что же это такое? А? | 'Excuse me! But he did say the meeting wouldn't take place because Annushka had spilled the oil. And, if you please, it won't take place! What's more, he said straight out that Berlioz's head would be cut off by a woman?! Yes, yes, yes! And the driver was a woman! What is all this, eh?!' |
| Не оставалось даже зерна сомнения в том, что таинственный консультант точно знал заранее всю картину ужасной смерти Берлиоза. Тут две мысли пронизали мозг поэта. Первая: "Он отнюдь не сумасшедший! Все это глупости!", и вторая: "Уж не подстроил ли он это сам?!" | There was not a grain of doubt left that the mysterious consultant had known beforehand the exact picture of the terrible death of Berlioz. Here two thoughts pierced the poet's brain. The first: 'He's not mad in the least, that's all nonsense!' And the second: Then didn't he set it all up himself?' |
