Бальтазар хотел заставить меня провести ритуал. Конечно мне нужно будет что-то сказать или сделать, а если я откажусь, то он заставит меня, так же, как попытался отключить моё сознание Рамон прошлым летом. С облегчением я вспомнила, что ему не удалось, а между тем я стала сильнее. Я лелеяла крошечную надежду, что и Бальтазар, не смотря на тысячный опыт, потерпит неудачу, пока кто-нибудь не придёт, чтобы спасти меня. Но для этого нужно сначала позвать кого-то на помощь.
Внезапно меня осенило. Почему я ещё не сделала этого? Я открыла разум и послала сообщение. Я позвала на помощь Адама, а также бабушку и Лиану, Лоренца и Ширли. Кто-нибудь получит моё сообщение и пошлёт помощь.
С другой стороны, я была далеко, скорее всего, слишком далеко для моей ограниченной силы посылать сообщения, и у меня не было представления, где именно я нахожусь.
По воздуху медленно парила золотая чаша, которую в комнату направили Морлемы. В ней отражался свет огненных шаров, освещавших комнату. Тёмные, безликие фигуры встали на почтительном расстоянии. Я вспоминала о моём торнадо, которое разрушило кабинет профессора Шёнхубер. Я сожалела о том, что профессора Шёнхубер не сдуло тогда, и попытала моё счастье.
Может быть мне удастся снова вызвать такую силу, создав таким образом путь к спасению. Я, по возможности незаметно, начала делать рукой круговое движение. Но прежде, чем мне удалось создать хоть что-то, напоминающее смерч, один из Морлемов выпрыгнул вперёд, и обхватил мои руки железной хваткой. Боль в запястьях была такой внезапной и сильной, что я вскрикнула.
На его кивок, вперёд выпрыгнул ещё один и связал мне руки стальным тросом. Он просто уставился на холодный металл, который с лёгкостью обернулся вокруг моих запястий и больше не двигался с места. Я сама испытала на нём силы, но металл не подчинился моей воли. Я выругалась, лихорадочно размышляя над тем, как ещё можно освободиться из этого отчаянного положения.
Однако прежде, чем я смогла предпринять следующую попытку, в комнату уже снова вошёл сенатор Бальтазар. Он переоделся, и теперь на нём была одета длинная, тёмно-красная и богато-украшенная накидка, которая струилась по полу, словно огромная лужа крови. Морлемы вокруг меня благоговейно опустили головы, в то время, как Бальтазар, с серьёзным выражением лица, шагал к золотому резервуару посередине комнаты. Он сделал рукой знак, и меня потащили к нему. Я сопротивлялась, как могла со связанными руками, но всё было напрасно. На другой стороне золотого резервуара меня ожидали вещи, которые теперь последуют.
