— Потому их и возненавидели,- заметила Гермиона.
— А панки-наркоманы оказались последней каплей,— добавил доктор, вытирая с белоснежных усов остатки драгоценного напитка.
— В этом именно вы виноваты,— напомнила ему Миндж.— Именно вы сказали архидьякону, что гипергностикам следует помогать нуждающимся, и это послужило им предлогом для того, чтобы завлекать к себе бедных деток — они собирались использовать их в своих сатанинских обрядах. Чего только я не насмотрелась! Нет, мой материал станет настоящей сенсацией!
— «Племя» ни за что его не опубликует,- фыркнул Адам, который работал для конкурирующей газеты.
— А когда бедненькие детишки прибыли сюда,- вмешалась Ванесса, которая не могла перенести мысли о том, что героиней истории стала Миндж,- я увидела шанс внедрить в их среду Жан-Пьера под видом Ларкина.
— А как они находили свои жертвы? — спросила Гермиона.
— На автобусных остановках. Наш охранник, Пармитер, на все закрывал глаза — чего не сделаешь за деньги!
— Конечно! — во взоре Гермионы вспыхнуло торжество.— Я всегда считала этого типа дьяволом, и даже не в человечьем обличье.
— И теперь вы понимаете,- продолжала Миндж,— почему они по воскресеньям закрывали парк для публичного посещения - как раз по воскресеньям они практиковали свои дьявольские ритуалы. Могила, в которой вы нашли Виктора была выкопана заранее, а он заранее был приговорен: обряд посвящения требовал, чтобы новообращенный задушил его и бросил в могилу.
— Да не может быть! — миссис Фортпатрик в волнении вскочила и потуже затянула пояс на могучей талии — Это настолько невероятно, что даже смешно!
Это только начало! Подождите, когда вся история будет напечатана. Ладно, мне надо позвонить моему редактору.
— Там, в приемной, телефон,- сказал доктор.— И сообщите редактору, что я готов встретиться с фоторепортерами.
Миндж вышла, и тут же из приемной раздался ее вопль. Адам бросился туда: Миндж стояла на коленях, беспомощно глядя на перерезанный телефонный провод.
Случилось так, что полковник Фортпатрик, идучи в деревенскую пивную, увидел старую миссис Саттер. Она сидела на травке и плела венок из маргариток. Что, учитывая ее артрит, было делом непростым.
— А почему вы здесь? Сейчас как раз время чая! — проорал он, поскольку миссис Саттер была глуховата. Впрочем, с деревенскими полковник Фортпатрик всегда орал, он полагал, что эти олухи понимают только крик.
— Хочу отнести цветочки домой — там так плохо пахнет.
