Какова же основа этой чрезвычайно устойчивой фольклорной традиции, переборовшей даже неприязнь граждан демократического полиса к тирании? Иными словами, какие реалии эпохи тирании стоят за процитированными похвалами? Во-первых, Писистрат, насколько можно судить, не отменил ни законов Солона, ни в целом «солоновской конституции», более того, не внес в нее сколько-нибудь серьезных изменений. По-прежнему собиралось народное собрание, функционировали Совет Четырехсот и Ареопаг, избирались должностные лица. Правда, как замечает Фукидид (VI. 54. 6), «тираны заботились лишь о том, чтобы кто-нибудь из их сторонников всегда занимал архонтские должности». Но добивались этого они не путем прямого и грубого диктата, а, следует полагать, через практику рекомендаций.
Во-вторых, социальным слоем, более всего выигравшим от тирании в Афинах, было, несомненно, среднее крестьянство. Кстати, именно в этой среде обычно складывается и бытует устная фольклорная традиции. Вразрез с вышесказанным, кажется, идет сообщение Аристотеля о том, что Писистрат взимал с крестьян десятину (подоходный налог в 10 %). Конечно, если он первый ввел в полисе такого рода подать, так сказать, изобрел ее e nihilo, вряд ли потомки сохранили бы о нем благодарную память (такие меры всегда бывают крайне непопулярными). Но как раз в этом позволим себе усомниться. Скорее всего, тиран просто «перевел на себя» те платежи, которые крестьяне ранее делали своим локальным лидерам-аристократам. Для него это стало источником значительных доходов, а положение крестьянства никак не ухудшилось. Очень может быть, что даже улучшилось, если допустить, что одновременно с «переадресовкой» подати она была снижена.
В «Афинской политии» приводится информация о ряде мер Писистрата, непосредственно направленных на улучшение положения крестьянства и приведших к росту экономики (Аристотель. Афинская полития. 16. 2–5). В том же контексте стоит и сообщение об учреждении разъездных судей (так называемых «судей по демам»), которые разбирали тяжбы между крестьянами прямо на местах. Ранее споры земледельцев разбирались локальными аристократическими лидерами, что способствовало укреплению власти этих последних над рядовым населением. Именно эту-то власть Писистрат и хотел подорвать. Теперь функция судей на самом низшем уровне переходила из рук глав знатных родов в руки полисного института; делался еще один шаг на пути освобождения демоса от авторитета евпатридов. Все это чрезвычайно способствовало консолидации полиса.
