— Я сожалею, — сказал Куин.
— О чем? — Повисла пауза, и Блэй словно услышал мысленно «ты знаешь, о чем», мелькнувшее в голове Куина. — И, да я заставлю тебя сказать это вслух.
— Я сожалею о том, что ляпнул в расстроенных чувствах. О Лирик, Рэмпе и тебе. Мне, правда, очень жаль… я чувствую себя как кусок дерьма. В тот момент я совсем обезумел и ничего не соображал.
— Охотно верю. — Блэй пробежал пальцами по счетной машинке, по цифрам в центре и знакам — по краям. — Ты был очень расстроен.
— В голове не укладывается, что Лейла подвергла детей такой опасности. У меня крышу снесло от этого.
Сейчас пришло время для Блэя соглашаться, подтвердить, что да, все были расстроены. Ну, это было не сложно.
— Она рисковала ими. Это действительно так.
— Я просто… ты можешь представить жизнь без малышей?
Почему нет. Весь день только этим и занимался.
В горле образовался ком, и Блэю пришлось прокашляться.
— Нет, не могу.
— Они — самое важное, что есть в моей жизни. Малыши и ты.
— Я знаю.
Куин облегченно выдохнул.
— Я рад, что ты понимаешь.
— Понимаю.
— Ты всегда понимал меня. Всегда.
— Действительно.
Повисла очередная пауза. А потом Куин сказал:
— Когда ты вернешься? Мне нужно увидеть тебя.
Блэй закрыл глаза, сопротивляясь его соблазнительному голосу. Он точно знал, что задумал Куин. Опасность стихла, самое время для секса… и подобную перспективу нельзя назвать неприятной. Но, да ладно, Куин был ходячим оргазмом, доминирующая, необузданная стихия в койке, и рядом с ним партнер чувствовал себя самым желанным на целом свете.
— Блэй, подожди. Твоя мамэн в порядке? Как ее лодыжка?
— Лучше. Она еще прихрамывает. Док Джейн сказала, что еще пара ночей, и она снимет гипс. Нога хорошо заживает после падения.
— Отличная новость. Передай — я рад, что она идет на поправку.
— Хорошо.
— Так, когда… ты вернешься домой?
— Я не вернусь.
Длинная пауза.
— Почему?
Блэй скользнул пальцами по цифрам, соблюдая порядок… сначала по возрастанию, от нуля к девятке, потом по убыванию. Но он старался не нажимать слишком сильно, чтобы на экране ничего не появилось или ненароком не запустилась печать.
— Блэй, я, правда, сожалею. Я дерьмово себя чувствую. Я не хотел причинить тебе боль, никогда.
— Я верю.
— Я совсем ничего не соображал.
— И в этом моя проблема.
— Слушай, я до сих пор не верю, что достал пистолет и начал стрелять. Меня тошнит при одной мысли об этом. Но сейчас я успокоился, и Лейла покинула дом. Это первое, о чем я спросил, когда пришел в себя. Ее нет, и дети в безопасности, поэтому я в норме.
