— Звучит неплохо? — спросил Куин. — Лейла?
— О да, разумеется. — Она не знала, на что согласилась, но не забыла улыбнуться. — Сейчас я просто хочу отдохнуть. Они почти не спали в течение дня.
— Жаль, ты не позволяешь нам помогать. — Блэй нахмурился. — Мы же в соседней спальне.
— Большую часть ночей вы проводите в сражениях. Вам требуется сон.
— Но ты тоже важна.
Лейла перевела взгляд на люльки и вспомнила, как она укачивала малышей на руках, кормила их, отчего ей стало только хуже. Они заслужили мамэн лучше чем она, без сложностей и бремени ее решений, которые изначально не стоило принимать; мамэн, незапятнанную слабостью к мужчине, к которому она не должна была приближаться никогда… и, тем более, любить.
— По сравнению с ними я не стою ровным счетом ничего, — прошептала она резко. — Они — это все.
Блэй подошел к ней и взял за руку, его синий взгляд был полон тепла.
— Нет, ты не менее важна. А у каждой мамэн должно оставаться время для себя.
Зачем? Чтобы купаться в сожалениях? Нет, благодарю.
— Я отдохну от них на том свете. — Осознав, насколько мрачно прозвучал ее ответ, Лейла поспешила исправиться: — К тому же они вырастут очень быстро. Быстрее, чем мы заметим.
Разговор продолжился, но она ничего не слышала из-за крика в голове. Но потом, наконец, ее оставили отдыхать в одиночестве, и пара ушла.
Она была рада наблюдать, как они уходят, и от этого становилось еще грустнее.
Встав с кровати, Лейла снова подошла к люлькам, и на глаза опять набежали слезы. Вытерев щеки, снова и снова, она достала платок из потайного кармана и высморкалась. Малыши крепко спали, веки были закрыты, они устроились лицом друг к другу, будто во сне общались с помощью телепатии. Идеальные ручки и ножки, круглые животики, завернутые во фланелевые пеленки… они были прекрасны, веселились и улыбались в часы бодрствования, а спали умиротворенные, словно ангелочки. Рэмпэйдж набирал вес быстрее, чем Лирик, но она, казалось, была крепче, чем он, меньше суетилась и баловалась, когда ее пеленали или купали, и взгляд был более сфокусированным.
Когда слезы закапали на ковер у ее ног, Лейла не знала, сколько еще продержится.
Прежде, чем она успела осознать свои действия, она подошла к внутреннему телефону и набрала четырехзначный номер.
Спустя минуту, по ее вызову пришла доджен, и Лейла надела на лицо привычную маску, улыбаясь прислуге с легкостью, которую на самом деле не чувствовала.
— Благодарю тебя за заботу о моих драгоценных детях, — сказала она на Древнем Языке.
