.
Некоторые более современные «патриотические» прочтения главной героини Пушкина еще более идеалистичны: Татьяна – миф, в котором чувство меры в оценке ее вообще исчезает: «Татьяна – учредительница, основоположница какой-то новой морали, невидимое окружающим, то есть ими не узнанное чудо», – пишет В.Турбин. И чуть ниже: «Пользуясь выражением, которое ныне стало расхожим, Татьяна – обыкновенное чудо»[240].
Но позвольте, тот простой факт, что Татьяна нисколько не сопротивлялась, когда ее везли на ярмарку невест, спокойно приняла брак по расчету, при этом все еще любя другого (смотри конец седьмой главы), – факт этот никак не говорит в ее пользу. Она отказывает Онегину вовсе не потому, что верна мужу, а потому что по натуре расчетлива.
Скептические голоса в оценке Татьяны в российско-советской литературе традиционно отсутствовали, да и в западной малочисленны. Исключение – В. Шкловский, который задумывался над вопросом, не пародия ли это в духе Лоренса Стерна. Действительно Пушкин рыдал или он шутил[241]? Вслед за Набоковым Майкл Катс называет традиционный подход «стандартным советским комментарием к роману, твердящим основную тему». Никакой особой русской святости, считает он, в Татьяне нет: модель ее дидактического поведения взята в западной литературе, а именно в романах Ричардсона[242]. Ирреальность Татьяны отмечал Хаев: «Татьяна предстает в финале романа как носительница высшей нравственности, свойственной идиллическому человеку»[243]. Американская славистка Керол Эмерсон замечает, что ее статья «вызвана удивлением и даже раздражением, которое во мне вызывает культ пушкинской Татьяны»[244]. К концу романа, в сущности, звучат феминистское сознание победы на мужчиной, торжество от того, что он больше не нужен. Она получает удовольствие от отказа. Татьянино «нет», считает известный американский фрейдист, есть мазохизм[245].
Почему же весьма средняя, плохо воспитанная девушка стала на полтора столетия моделью положительной героини для поколений русских девочек? Мифологическая идеальная жена, олицетворяющая половину населения России, заполнила соответствующую нишу в идеологической доктрине. Но поскольку реальные российские женщины и раньше, и сегодня значительно умнее и обаятельнее Татьяны, умеют более изощренно понравиться мужчине и при этом самостоятельны, то следует признать, что этого искусства они достигли вопреки вдалбливавшейся им с детства модели.
