.
Когда при новой власти Пушкин еще считался помещиком, то есть «нечистым» (в отличие от позднего советского догмата в этой области), Дмитрий Благой в соответствии с тогдашними установками с высоты собственной пролетарской революционности скептически рассматривал пушкинский декабризм. Пушкин писал об Онегине:
Проснулся раз он патриотом
Дождливой скучною порой.
Благой тогда посмеивался, что точно так же Евгений мог от скуки проснуться и декабристом. Да и причины декабристского движения Благой объяснял тогда вовсе не положением народа, а лишь ущемлением прав старинного дворянства. И даже: «Выступление декабристов Пушкин почитал безумием»[336]. Дворянина Пушкина тогда пропесочивали за недостаточную революционность. Через полтора десятилетия, проникнувшись установками сверху, Благой стал писать прямо противоположное – о Пушкине-декабристе: из лицея Пушкин вышел «либералистом», и это означало, что он созрел для вступления в тайное общество[337].
Академик Милица Нечкина в научном труде «Формирование политического мировоззрения молодого Пушкина» записывает в декабристы аж пятнадцатилетнего подростка. Как известно, первая организация декабристов «Священная артель» появилась в 1814 году. Нечкина пишет: «Мы не имеем прямых данных о посещении «Священной артели» Пушкиным… бывал… не бывал… Если бы пришлось выбирать между двумя гипотезами, я, не колеблясь, выбрала бы вторую, как наиболее правдоподобную». Изящное политическое кокетство, не так ли? Ведь на самом-то деле гипотезы отсутствуют – одна чистая выдумка. В противоречие с известными фактами Нечкина утверждала, что Иван Пущин сообщил другу в Михайловском о существовании тайного общества, а также что Пушкин знал о планах открытого выступления декабристов. Это уже чистой воды вранье. Поразительно, однако, что Нечкина публично обвинила Томашевского и других пушкинистов в умалении политического значения стихов Пушкина[338]. Такое обвинение было равносильно доносу.
Вершиной этой мистификации стали послевоенные пушкинские торжества. Президент Академии наук Сергей Вавилов на шумной тусовке по поводу стопятидесятилетия со дня рождения Пушкина в 1949 году между славословиями великому вождю всех народов выделил именно стихи «К Чаадаеву» и сформулировал установку: «Эти строки характеризуют главную линию творчества Пушкина до конца его жизни»[339]. Тогда выяснили, что Пушкин был единомышленником Сталина: «Пушкин не переоценивал исторического значения крестьянского восстания, которое, как указал И.В. Сталин, без поддержки революционного пролетариата не приводит к победе»
