Спид был мужской версией Шарлотты. Мандевилл, как и Сомертон, был помешан на собственной значимости.
Нет, спорить не имеет смысла. Отказываться – тоже. Сомертон уже все решил. В отличие от Кэролайн. Ее единокровный брат – человек жесткий, не знающий, что такое сочувствие. Она для него – проблема, которую следует решить по возможности быстро и без лишнего шума. Кэролайн стала нежеланным бременем теперь, когда ее мать умерла. Она знала, что если откажется выходить замуж, он сам выберет ей жениха, и невозможно сказать, какой из двух хуже.
Кэролайн переминалась с ноги на ногу, отчего он перестал ходить по комнате и воззрился на нее, как на добычу.
– Кэролайн? – подтолкнул он.
Завитки на ковре угрожали подняться и задушить ее, хотя беды уже сами прекрасно справлялись с этим.
Она вымученно улыбнулась:
– Я обещала Лотти, что помогу выбрать платье для свадебного путешествия. К свадьбе нужно столько успеть, что у меня не было ни секунды подумать о собственном замужестве, – сказала она по возможности беспечно, нервно поворачивая на пальце кольцо с рубином, наследие матери.
– Прошло уже два дня, – упрекнул Сомертон. – Сколько времени требуется, чтобы сделать такой простой выбор?
Кэролайн закрыла глаза. Разве это так просто? Она была сентиментальным ребенком и выросла настоящим романтиком, особенно если речь заходила о любви и замужестве. Она всегда считала, что когда-нибудь с первого взгляда узнает человека, женой которого захочет стать. Ощутит волну любви, что согреет ее с головы до ног, и услышит хор ангелов. Но при виде же Мандевилла и Спида она ощущает только ужас.
По коже поползли мурашки. А вороны прокаркали предупреждение.
«Беги!» – вихрем промелькнула в голове мысль.
Кэролайн встретила взгляд Сомертона, пытаясь набраться мужества для отказа, но лед в его глазах сковывал ее. Воспитанная в послушании, она терпела, даже когда ярмо натирало шею.
– Завтра… я дам ответ завтра.
Он прищурился, словно подозревая неладное. Она растягивала губы в улыбке. Пока не стало больно.
– За завтраком. Понятно? – изрек он наконец.
– Абсолютно, – пробормотала она. – Можно идти?
Но брат уже отвернулся, словно был занят куда более важными делами, а она отнимает у него время. Но Кэролайн осмелилась уйти и без его дозволения.
Наверху визжала Шарлотта, ругая модистку, осыпая несчастную проклятиями, потому что кружево не идеально лежало на груди Лотти. Кэролайн было жаль портниху: ведь уже за полночь, а Шарлотта в третий раз изменяла фасон платья дочери. Кэролайн не сомневалась, что Шарлотта выдала бы свою золовку замуж в мешке из-под муки, лишь бы поскорее навсегда избавиться от нее: с глаз долой – из сердца вон…
