– Бузина, чтобы желания исполнялись, – прошептала Мойра, делая какой-то знак над миской, и Джорджиана улыбнулась.
– Теперь розу, – прошептала она на ухо служанке. Мойра оборвала лепестки с дикой розы и посыпала ими все остальные ингредиенты, после чего ее морщинистая рука застыла над кувшинами:
– Норичник, трава Венеры.
Она вынула пробку и понюхала:
– Свежий и сильный.
Ангус наморщил нос.
– Надеюсь, ему не придется это есть? Выглядит омерзительно. Это скорее убьет его, чем заставит влюбиться.
Джорджиана нежно усмехнулась:
– Девушки кладут его в носовой платок вместе с прядями своих волос и загадывают желание. Остальное пойдет в эль, который подается у костра. Алек выпьет его, даже не заметив.
Ангус вздохнул, и дикие розы, стоявшие в вазе, затрепетали.
– Мужчина никогда не замечает, пока не становится слишком поздно. Есть ли какие-то травы, пробуждающие осторожность или здравый смысл?
Джорджиана рассмеялась.
– Мы никогда не были благоразумны или осторожны, Ангус. Помнишь?
– Это были чары? – встрепенулся Ангус. Если это и чары, они по-прежнему на него действовали.
Джорджиана мерцала в свете свечи, и он почувствовал дым желания, проходивший сквозь него. И сжал кулаки, сетуя на свою неспособность коснуться ее, ощутить старую потерю.
– Конечно, нет. Мы никогда не плясали вокруг костра в Иванов день, не пили вина вместе.
– Мятлик луговой, – пробормотала Мойра. Они повернулись к ней.
– Вот она – чистая магия. Мятлик – для наведения любовных чар, – добавила Джорджиана, показывая прозрачным белым пальцем на пару кувшинов слева от Мойры.
Мойра повернулась и вгляделась в кувшины:
– Кориандр и тернера раскидистая… почему бы нет?
– Для чего это? – допрашивал Ангус.
– Желание, – вздохнула Джорджиана.
– Похоть, – пробормотала Мойра, словно тоже услышала вопрос. – Похоть никогда никому не вредила. Что есть любовь без похоти?
– Значит, этого тоже побольше, – решил Ангус и на этот раз сам подтолкнул руку Мойры. Горшок перевернулся, и все содержимое высыпалось в миску.
– Не важно, – отмахнулась Мойра и убрала горшок.
– Это не повредит девушкам, верно? – спросил Ангус.
– Нет, если они не будут пить эль, – заверила Джорджиана.
Мойра сорвала лист с цветка, растущего в горшке.
– Пахнет кухней, – хмыкнул Ангус.
– Это базилик, – пояснила Джорджиана. – На верность.
– Его или ее?
– Обоих. Вечная неумирающая преданность, – вздохнула Джорджиана.
– Действительно, неумирающая, – с горечью прошептал Ангус, глядя на свою невидимую руку.
