Мы достигли дна на глубине 900 метров и стали подниматься вверх по склону, подобно альпинистам. Массивный известняковый склон отвесной стеной поднимался вверх. «Какая тут рыба?! – думал я. – Лишь бы не удариться о скалы да живыми выйти наверх». Аналогичные мысли читались и в глазах других участников погружения. Осторожно поднявшись вверх по склону, мы вышли на вершину горы, являвшую разительный контраст со склоном: тут лежал чистенький песочек, как на речной отмели и сновали маленькие продолговатые рыбки, вроде пескарей. Это была зеленоглазка. Рыбки изо всех сил старались удержаться на месте, чтобы их не унесло течением. Дно было густо усажено актиниями, подошва которых была скрыта в толще песка. «Роющие актинии», – подумал я, не придав, впрочем, особого значения самому факту скопления актиний. (А надо бы мне задаться естественным вопросом: чем может питаться такое громадное количество хищных животных – актиний?). Но сразу, по ходу погружения, я не обратил внимания на этот феномен. Гораздо больший интерес у меня вызвало очень сильное течение на вершине подводной горы. Мысленно сопоставив положение этой горы со схемой течений, я догадался: мы находились в зоне действия Экваториального противотечения. Оно направлено с запада на восток, и его ось находится на глубинах 100–150 м. Это мощное постоянно действующее течение словно «сдувало» рыбу с вершины горы «157». Только небольшие колючие рыбки – скорпены – удерживались на месте, плотно прижавшись к грунту. Их естественным убежищем были густые низкорослые «заросли» актиний и трубок многощетинковых червей (сабеллид). В целом подводная горы «157» оставляла двойственное впечатление: с одной стороны, рыбы на ней были, донные беспозвоночные (актинии) поражали высокой плотностью поселения, но с другой стороны, крупных скоплений промысловых видов рыб мы под водой не нашли. На тех рыбешек (зеленоглазок), которым удавалось удерживаться возле самого дна в борьбе с течением, промысловики вряд ли могли рассчитывать всерьез. И мы уже хотели занести банку «157» в черный список (неперспективная) и уйти в дальнейший поиск, как из штурманской рубки поступило известие: прямо под судном эхолот записал плотный косяк каких-то рыб, причем совсем неглубоко, всего в 40–50 метрах от поверхности океана. Начальник рейса решил проверить: не тунцы ли?
У капитана «Ихтиандра» Петухова загорелись глаза. Мы уже давно были в океане, а трал еще был сухим. Экипаж соскучился по свежей рыбе, макароны по-флотски с ворсинками тушенки надоели. Но рассчитывать на поимку тунцов тралом было бы наивно: тунец – рыба быстроходная, легко уйдет от любого трала. Оставался единственный способ: спиннинг. Эту снасть некоторые члены экипажа предусмотрительно захватили в рейс в расчете на ночную ловлю кальмаров. Быстро стали снаряжать спиннинги, заменив только кальмаровые джиггеры на блесны, и встали по обоим бортам. Судно между тем легло в дрейф. Неспешно вышел на палубу и главный судовой рыбак Володя Бондарев. Он посмотрел на солнце и встал, в отличие от всех остальных к тому борту, который был в тени.
