|
| His tweed suit and coloured shirt, no less than his shaggy side-whiskers, identified him as a Britisher, and his dull grey eye affected Silas with a sense of cold. | Его ворсистый шерстяной костюм, цветная сорочка, не говоря уже о косматых бакенбардах, сразу выдавали в нем англичанина. От его тускловато-серых глаз на Сайласа повеяло холодом. |
| He kept screwing his mouth from side to side and round and round during the whole colloquy, which was carried on in whispers. | Во все время разговора, который велся вполголоса, посетитель беспрестанно кривил губы. |
| More than once it seemed to the young New Englander as if their gestures indicated his own apartment; but the only thing definite he could gather by the most scrupulous attention was this remark made by the Englishman in a somewhat higher key, as if in answer to some reluctance or opposition. | Юному уроженцу Новой Англии несколько раз почудилось, будто собеседники кивают в его сторону. Впрочем, как он ни напрягал слух, из всего разговора ему удалось уловить только одну фразу. |
| "I have studied his taste to a nicety, and I tell you again and again you are the only woman of the sort that I can lay my hands on." | - Я досконально изучил его вкусы, - сказал англичанин, внезапно повысив голос, - и повторяю, что не могу найти более подходящей кандидатуры, чем ваша. |
| In answer to this, Madame Zephyrine sighed, and appeared by a gesture to resign herself, like one yielding to unqualified authority. | В ответ мадам Зефирин только вздохнула и жестом выразила безграничную покорность собеседнику. |
| That afternoon the observatory was finally blinded, a wardrobe having been drawn in front of it upon the other side; and while Silas was still lamenting over this misfortune, which he attributed to the Britisher's malign suggestion, the concierge brought him up a letter in a female handwriting. | К вечеру обсерватория молодого человека была окончательно закрыта с помощью шкафа, который переставили, к стене, разделяющей обе комнаты. Сайлас все еще скорбел по поводу этого несчастья, причины которого приписывал злым козням англичанина, как вдруг консьержка доставила ему письмо. |
| It was conceived in French of no very rigorous orthography, bore no signature, and in the most encouraging terms invited the young American to be present in a certain part of the Bullier Ball at eleven o'clock that night. | Оно было написано женским почерком по-французски, без излишнего педантизма в орфографии. Подписи не было, однако писавшая в самых недвусмысленных выражениях назначала молодому американцу свидание в Бале-Булье в одиннадцать часов вечера. |
