| Его любознательность была неискоренима и неутомима, расспросы его были столь же назойливы, сколько нескромны. Если кто-нибудь просил его снести на почту письмо, он непременно взвешивал его на ладони и вертел в руках, тщательнейшим образом штудируя адрес на конверте. Однажды, обнаружив, между своей комнатой и комнатой мадам Зефирин небольшую щель, мистер Скэддемор вместо того, чтобы тотчас ее заделать, расширил и усовершенствовал это оконце, позволившее ему наблюдать за соседкой. |
| One day, in the end of March, his curiosity growing as it was indulged, he enlarged the hole a little further, so that he might command another corner of the room. | Чем больше он стремился утолить свое любопытство, тем сильнее оно разгоралось. И вот однажды, в последних числах марта, он решился еще больше расширить щель, чтобы иметь возможность обозревать еще один уголок комнаты, в которой обитала мадам Зефирин. |
| That evening, when he went as usual to inspect Madame Zephyrine's movements, he was astonished to find the aperture obscured in an odd manner on the other side, and still more abashed when the obstacle was suddenly withdrawn and a titter of laughter reached his ears. | Однако в тот же вечер, заняв свой наблюдательный пост, Сайлас, к своему удивлению, заметил, что щель заделана с той стороны. Еще более подивился он, когда его смотровое окно вновь внезапно открылось и до его ушей донеслось хихиканье. |
| Some of the plaster had evidently betrayed the secret of his spy-hole, and his neighbour had been returning the compliment in kind. | Очевидно, обвалившаяся с той стороны штукатурка выдала его тайну, и соседка решила отплатить ему любезностью за любезность. |
| Mr. Scuddamore was moved to a very acute feeling of annoyance; he condemned Madame Zephyrine unmercifully; he even blamed himself; but when he found, next day, that she had taken no means to baulk him of his favourite pastime, he continued to profit by her carelessness, and gratify his idle curiosity. | Мистер Скэддемор испытал острое чувство неудовольствия и мысленно посылал проклятия по адресу мадам Зефирин. Более того, он даже и себя побранил. Впрочем, когда на другой день обнаружилось, что мадам Зефирин не приняла никаких мер, чтобы помешать его любимому занятию, он вновь воспользовался ее беспечностью. |
| That next day Madame Zephyrine received a long visit from a tall, loosely-built man of fifty or upwards, whom Silas had not hitherto seen. | В тот день к мадам Зефирин пришел посетитель, которого Сайлас никогда прежде не видел. Это был рослый мужчина с развинченной походкой, лет пятидесяти с лишним. |
