|
| "Come, get in and show us the way!" she heard. | - Что же, садись, показывай дорогу! - услышала она. |
| One bell sounded languidly, then another, and the jingling notes in a long delicate chain floated away from the hut. | Лениво зазвучал один колокольчик, затем другой, и звенящие звуки мелкой, длинной цепочкой понеслись от сторожки. |
| When little by little they had died away, Raissa got up and nervously paced to and fro. | Когда они мало-помалу затихли, дьячиха рванулась с места и нервно заходила из угла в угол. |
| At first she was pale, then she flushed all over. | Сначала она была бледна, потом же вся раскраснелась. |
| Her face was contorted with hate, her breathing was tremulous, her eyes gleamed with wild, savage anger, and, pacing up and down as in a cage, she looked like a tigress menaced with red-hot iron. | Лицо ее исказилось ненавистью, дыхание задрожало, глаза заблестели дикой, свирепой злобой, и, шагая как в клетке, она походила на тигрицу, которую пугают раскаленным железом. |
| For a moment she stood still and looked at her abode. | На минуту остановилась она и взглянула на свое жилье. |
| Almost half of the room was filled up by the bed, which stretched the length of the whole wall and consisted of a dirty feather-bed, coarse grey pillows, a quilt, and nameless rags of various sorts. | Чуть ли не полкомнаты занимала постель, тянувшаяся вдоль всей стены и состоявшая из грязной перины, серых жестких подушек, одеяла и разного безымянного тряпья. |
| The bed was a shapeless ugly mass which suggested the shock of hair that always stood up on Savely's head whenever it occurred to him to oil it. | Эта постель представляла собой бесформенный, некрасивый ком, почти такой же, какой торчал на голове Савелия всегда, когда тому приходила охота маслить свои волосы. |
| From the bed to the door that led into the cold outer room stretched the dark stove surrounded by pots and hanging clouts. | От постели до двери, выходившей в холодные сени, тянулась темная печка с горшками и висящими тряпками. |
| Everything, including the absent Savely himself, was dirty, greasy, and smutty to the last degree, so that it was strange to see a woman's white neck and delicate skin in such surroundings. | Всё, не исключая и только что вышедшего Савелия, было донельзя грязно, засалено, закопчено, так что было странно видеть среди такой обстановки белую шею и тонкую, нежную кожу женщины. |
| Raissa ran up to the bed, stretched out her hands as though she wanted to fling it all about, stamp it underfoot, and tear it to shreds. |
