| Он несколько успокоился, рассказав мне обо всем, что ему пришлось видеть. |
| He had eaten no food since midday, he told me early in his narrative, and I found some mutton and bread in the pantry and brought it into the room. | С полудня он ничего не ел; он упомянул об этом еще в начале своего рассказа; я нашел в кладовой немного баранины, хлеба и принес ему поесть. |
| We lit no lamp for fear of attracting the Martians, and ever and again our hands would touch upon bread or meat. | Мы не зажигали лампу, боясь привлечь внимание марсиан, и паши руки часто соприкасались, нащупывая еду. |
| As he talked, things about us came darkly out of the darkness, and the trampled bushes and broken rose trees outside the window grew distinct. | Пока он рассказывал, окружающие предметы стали неясно выступать из мрака, за окном уже можно было различить вытоптанную траву и поломанные кусты роз. |
| It would seem that a number of men or animals had rushed across the lawn. | Казалось, по лужайке промчалась толпа людей или стадо животных. |
| I began to see his face, blackened and haggard, as no doubt mine was also. | Теперь я мог рассмотреть лицо артиллериста, перепачканное, бледное, - такое же, вероятно, было и у меня. |
| When we had finished eating we went softly upstairs to my study, and I looked again out of the open window. | Насытившись, мы осторожно поднялись в мой кабинет, и я снова выглянул в открытое окно. |
| In one night the valley had become a valley of ashes. | За одну ночь цветущая долина превратилась в пепелище. |
| The fires had dwindled now. | Пожар угасал. |
| Where flames had been there were now streamers of smoke; but the countless ruins of shattered and gutted houses and blasted and blackened trees that the night had hidden stood out now gaunt and terrible in the pitiless light of dawn. | Там, где раньше бушевало пламя, теперь чернели клубы дыма. Разрушенные и развороченные; дома, поваленные, обугленные деревья - вся эта страшная, зловещая картина, скрытая до сих пор ночным мраком, теперь, в предрассветных сумерках, отчетливо предстала перед нами. |
| Yet here and there some object had had the luck to escape--a white railway signal here, the end of a greenhouse there, white and fresh amid the wreckage. | Кое-что чудом уцелело среди всеобщего разрушения: белый железнодорожный семафор, часть оранжереи, зеленеющей среди развалин. |
| Never before in the history of warfare had destruction been so indiscriminate and so universal. | Никогда еще в истории войн не было такого беспощадного всеобщего разрушения. |
