| -- Я ваши волосы к себе в медальон положу и носить их буду, -- сказала она, а у самой на глазах все блестели слезы. -- Это вас, быть может, утешит немного... а теперь прощайте. |
| I went home, and found an unpleasant state of things there. | Я вернулся домой и застал там неприятность. |
| My mother was having a scene with my father; she was reproaching him with something, while he, as his habit was, maintained a polite and chilly silence, and soon left her. | У матушки происходило объяснение с отцом: она в чем-то упрекала его, а он, по своему обыкновению, холодно и вежливо отмалчивался -и скоро уехал. |
| I could not hear what my mother was talking of, and indeed I had no thought to spare for the subject; I only remember that when the interview was over, she sent for me to her room, and referred with great displeasure to the frequent visits I paid the princess, who was, in her words, une femme capable de tout. | Я не мог слышать, о чем говорила матушка, да и мне было не до того: помню только, что по окончании объяснения она велела позвать меня к себе в кабинет и с большим неудовольствием отозвалась о моих частых посещениях у княгини, которая, по ее словам, была une femme capable de tout [женщиной, способной на что угодно (фр)]. |
| I kissed her hand (this was what I always did when I wanted to cut short a conversation) and went off to my room. | Я подошел к ней к ручке (это я делал всегда, когда хотел прекратить разговор) и ушел к себе. |
| Zina?da's tears had completely overwhelmed me; I positively did not know what to think, and was ready to cry myself; I was a child after all, in spite of my sixteen years. | Слезы Зинаиды меня совершенно сбили с толку; я решительно не знал, на какой мысли остановиться, и сам готов был плакать: я все-таки был ребенком, несмотря на мои шестнадцать лет. |
| I had now given up thinking about Malevsky, though Byelovzorov looked more and more threatening every day, and glared at the wily count like a wolf at a sheep; but I thought of nothing and of no one. | Уже я не думал более о Малевском, хотя Беловзоров с каждым днем становился все грознее и грознее и глядел на увертливого графа, как волк на барана; да я ни о чем и ни о ком не думал. |
| I was lost in imaginings, and was always seeking seclusion and solitude. | Я терялся в соображениях и все искал уединенных мест. |
| I was particularly fond of the ruined greenhouse. | Особенно полюбил я развалины оранжереи. |
| I would climb up on the high wall, and perch myself, and sit there, such an unhappy, lonely, and melancholy youth, that I felt sorry for myself-and how consolatory where those mournful sensations, how I revelled in them!... |
