Капитан постарался больше не думать на эту тему, чтобы скрыть от Инспиратора свои мысли и чувства.
— А вот тот камушек, который вы так прятали от людей, — спокойно продолжил Инспиратор. — Хотели камушком людей облагодетельствовать? Глупцы.
На картинке появился Живоглаз. Сверху на нем лежало что-то мохнатое. Нечто вроде кошачьей лапы.
— Скоро он будет принадлежать вот этому человеку. Так что я сделаю вашу работу за вас. Облагодетельствую человечество.
Из клубящейся мглы медленно выплыла фигура, закутанная в черный кокон, как в паутину. Наружу торчала только голова, человек был в глубоком сне. Капитан чуть не вскрикнул от изумления — это же отец Борис!
— Узнал? — Инспиратор торжествовал. — Он не из моего отряда, но послужит мне. И за это я дам ему возможность поиграть с вашим камушком. Пускай играет. Главное не менять правила игры. А ты и твои деревянные друзья, жалкие бунтари, хотите своей детской идеей Союза посеять в людях хаос. Нет, этого не будет. Поэтому ваше Золотое Веретено мы уничтожим, как вещь для людей лишнюю. Я об этом позабочусь.
— Ты лжешь! Я тебе не верю! Не верю! Не верю! — Капитана охватила ярость, но ярость была от отчаянья. Он прекрасно понимал, что ничего не может противопоставить Инспиратору. Одна надежда на Дмитрия и отца Ивана, может быть они доведут дело до конца.
— Я никогда не лгу, — сказал Инспиратор. — Я всегда объективен. А ты, глупец, жестоко пожалеешь о своих словах. Я разобью тебя на мелкие кусочки. Осколки твоего жалкого «Я» будут бесконечно метаться в серой пустоте, пребывая в нескончаемом ужасе смерти и распада. Это не пустые слова. Ты уже как-то испытывал состояние раздвоения, вспомни?
Капитан тут же вспомнил, как давно, в бурной молодости он, экспериментируя с расширением сознания, пережил мучительное раздвоение собственной личности. Он даже не предполагал, что это так мучительно.
— …А теперь тебя будет не два и даже не четыре. Тебе понравится.
Он потянул руки к Капитану и вдруг в ужасе отпрянул. Тут только Капитан заметил, что его обвивает тонкая, едва видимая серебряная нить, которая сразу натянулась. Капитана резко бросило назад. Мгновение — и он очнулся на склоне Холма. Он лежал, зацепившись ногой за чудом выросшее здесь маленькое Серебряное Дерево. Его лицо было обращено к Кургану.
Курган молчал, затаившись, словно зверь перед прыжком.
