| But he regards the Court of Chancery, even if it should involve an occasional delay of justice and a trifling amount of confusion, as a something devised in conjunction with a variety of other somethings by the perfection of human wisdom for the eternal settlement (humanly speaking) of everything. | Но, по его мнению, Канцлерский суд, даже если он порой несколько замедляет правосудие и слегка путается, все-таки есть нечто, изобретенное - вкупе со многими другими "нечто" - совершенным человеческим разумом для закрепления навечно всего на свете. |
| And he is upon the whole of a fixed opinion that to give the sanction of his countenance to any complaints respecting it would be to encourage some person in the lower classes to rise up somewhere--like Wat Tyler. | Вообще он твердо убежден, что санкционировать своей моральной поддержкой жалобы на этот суд, все равно что подстрекать какого-нибудь простолюдина поднять где-нибудь восстание... по примеру Уота Тайлера. |
| "As a few fresh affidavits have been put upon the file," says Mr. Tulkinghorn, "and as they are short, and as I proceed upon the troublesome principle of begging leave to possess my clients with any new proceedings in a cause"--cautious man Mr. Tulkinghorn, taking no more responsibility than necessary--" and further, as I see you are going to Paris, I have brought them in my pocket." | - Ввиду того, что к делу приобщено несколько новых показаний, притом коротких, - начинает мистер Талкингхорн, - и ввиду того, что у меня есть прескверный обычай докладывать моим клиентам, - с их разрешения, - обо всех новых обстоятельствах их судебного дела, - осторожный мистер Талкингхорн предпочитает не брать на себя лишней ответственности, - и далее, поскольку вы, как мне известно, собираетесь в Париж, я принес с собой эти показания. |
| (Sir Leicester was going to Paris too, by the by, but the delight of the fashionable intelligence was in his Lady.) | (Сэр Лестер, кстати сказать, тоже собирается в Париж, но великосветская хроника жадно интересуется только его супругой.) |
| Mr. Tulkinghorn takes out his papers, asks permission to place them on a golden talisman of a table at my Lady's elbow, puts on his spectacles, and begins to read by the light of a shaded lamp. | Мистер Талкингхорн вынимает бумаги, просит разрешения положить их на великолепный позолоченный столик, у которого сидит миледи, и, надев очки, начинает читать при свете лампы, прикрытой абажуром: |
