— Я понимаю, — серьезно кивнул Сережка.
— Ну конечно, я знала, что ты поймешь. Когда будет туман, нарочно пойдем с тобой в парк, понюхаем. Прямо из школы, хорошо? Хотя нет, что я! — вот дура-то, уже ведь поздно. Это нужно в сентябре, в конце, или в самом начале октября, а потом уже нет. Ну, ничего. На тот год, правда? Только ты мне напомни, если я забуду, а то придется откладывать еще на год.
— Тогда уже не придется, — улыбнулся Сережка. — Это на сорок первый? Не выйдет, в сентябре сорок первого я ведь уже буду в армии.
— Почему это в армии? Ты что, не собираешься в институт?
— Факт, что собираюсь, только мне после школы придется сначала призываться. Призывной-то возраст снижен теперь, забыла? А в институт — это уж после, как отслужу.
— Ой, пра-а-авда, — протянула Таня и задумалась. — Ну, ничего, может, к тому времени все это изменится! Я сейчас вспомнила: недавно мы с Люсей встретили одного майора, Дядисашиного приятеля, и он как раз спрашивал: как, говорит, ваши ребята теперь себя чувствуют, наверное им не очень весело идти вместо институтов в казармы? И он как раз сказал, что это только временная мера, из-за войны в Европе. Ну хорошо, не могут же они столько воевать — до сорок первого года! К лету, наверное, уже все закончится. Как тебе кажется?
— Да кто его знает, — неопределенно отозвался Сережка. — Думаю, что должно кончиться, а там…
— Я тоже так думаю, — кивнула Таня.
Некоторое время они шли молча. Таня усердно вышагивала в ногу с Сергеем. Потом она спросила:
— Дежнев, скажи… твоя мама на меня за что-нибудь сердита?
Сережка изумленно на нее покосился:
— С чего это ты взяла?
— Я видела, — упрямо сказала Таня. — Я это заметила сразу. Даже еще до того, как я разбила тарелку…
— Да брось ты с этой тарелкой! — возмутился Сережка. — Нашла о чем говорить!
— А я о ней и не говорю. Я о ней просто упомянула. Я знаю, что это не из-за тарелки. Наверное, из-за того, что мы опоздали. Правда? Я потом — уже после зверинца — подумала, что не нужно было заходить… твоя мама, наверное, ждала к определенному часу…
— Да с чего ты взяла, что она на тебя вообще рассердилась! Я ничего не заметил, если хочешь знать.
— А я заметила, — упрямо сказала Таня. — Мужчины вообще никогда ничего не замечают. Понимаешь? Ничего-ничего. Они всегда как слепые. Ничего не видят и ничего не замечают.
— То, что нужно, мы замечаем, не беспокойся.
— Ну конечно! Ты просто самый настоящий эгоист! Понимаешь?
— Интересно, почему это я эгоист? — Сережка неуверенно пожал плечами. — Смешно!
