— Ты с кем пошла, шлюха? Разве я тебя растил для этого ублюдка? Я сотру его в порошок. Я уничтожу его. Он на Колыме лес валить будет!
Таня, молча, стояла. В глазах у нее не было ни слезинки.
Марианну трясло крупной дрожью.
Петр резко повернулся и направился в «залу».
Таня спокойно пошла в свою комнату.
Марианна засеменила вслед за дочерью.
Таня повернулась, посмотрела маме в глаза и тихо сказала:
— Мама, не надо, — и закрыла за собой дверь.
Таня кое-как стянула с себя джинсы, свитер, бросила всю одежду на пол и с головой завернулась в одеяло. Она слышала знакомые позывные программы «Время», голос диктора Юрия Балашова и заснула.
Марианна осталась ночевать на маленьком диванчике в комнате мамы. Она поняла, что больше никогда не войдет в свою огромную роскошную спальню.
На следующее утро Таня проснулась позже, чем обычно. Болела голова. Сильно тянуло поясницу. Она вылезла из-под одеяла, посмотрела на себя в зеркало. Все ягодицы и верх поясницы были в страшных синяках. Огромное пятно на щеке стало приобретать лиловый оттенок. Глаз отек и превратился в узенькую щелочку. Таня закуталась в толстый махровый халат, сидела на кровати и ждала, пока уйдут родители. Сначала ушла мама. У нее был утренний прием. Потом, сильно хлопнув дверью, ушел отец.
Таня, кряхтя от боли, вошла на кухню. Около стола в своем инвалидном кресле сидела бабуля. Таня с трудом присела на корточки, положила голову на бабушкины колени и громко, навзрыд, захлебываясь слезами, заплакала. Она плакала долго-долго. Бабуля старческой рукой гладила внучку по голове, слезы текли по ее морщинистым щекам. Она шептала:
— Девочка моя, милая, все пройдет, все будет хорошо, ты ведь у меня счастливая. Я это знаю.
Таня целовала сморщенные, в синих прожилках, руки бабушки. Так они сидели, пока Ольга Михайловна не устала. Таня отвезла бабулю в ее комнатку, помогла лечь на кровать. Старушка задремала.
Было около двенадцати дня. Таня взяла свою розовую сумку, долго в ней копалась и, наконец, нашла визитную карточку с телефонами Николая Александровича.
Сегодня — среда. Значит, Николай Александрович — в ректорате. Она набрала номер. Долго никто не брал трубку. Потом Таня услышала:
— Проректор по международным связям Большаков слушает.
Таня собрала все свои силы, чтобы не плакать, и, как ей казалось, спокойным голосом начала говорить:
— Николай Александрович, извините за беспокойство, у меня, вот такая, такая проблема, я должна уйти из дома, но мне некуда. На вокзале меня поймают милиционеры и отправят домой. Мой папа, он против…
