Кэролайн довольно скептически относилась к собственной внешности. Она не считала себя дурнушкой, но полагала, что природа могла бы быть пощедрее. Ей стоило только бросить взгляд на свой портрет, который висел на стене рядом с окном спальни, чтобы в этом убедиться. Портрет был написан, когда ей исполнилось шестнадцать, но все еще довольно точно соответствовал оригиналу. Несмотря на мягкость линий, ее лицо таило отпечаток скрытого драматизма, глаза имели нежный оттенок голубизны, словно яйцо малиновки, и в них прочитывался острый ум. За стеклами очков, которые она носила, они казались особенно большими. Очки не портили ее, напротив, придавали облику особую изысканность. Брови изящны, но слишком прямы.
Что касается волос, она поднимала их наверх и закалывала на макушке согласно моде, но темных локонов, вьющихся от природы, не касалась рука парикмахера. Шея длинная и стройная, а фигура имела женственные очертания и изгибы. Короче, она привлекала, но не поражала. Она являла собой пример тихой нежной красоты, которой чужда всякая вычурность и броскость. Кэролайн зачитывалась романами о любви, а на людях предпочитала отмалчиваться и держаться в тени. В глазах окружающих она была серьезной и скромной особой. Или, как однажды заметила жена ее брата, Кэролайн имела «тенденцию слиться с обоями».
Она мечтала о любви. Но увы, ей грозила перспектива остаться старой девой. Она отчаялась и больше ничего не ждала, однако была бы рада обрести достойного мужа, хотя бы для того, чтобы обеспечить свое будущее.
– Добрый вечер, мисс, – сказала Бидди, пожилая экономка Кэролайн, бывшая когда-то ее горничной. Она появилась в дверях в темном шерстяном платье, с обычным выражением материнской заботы на лице. – Опять зачитались, мисс?
– Нет, Бидди, это не книга. Я читала удивительный дневник. – Кэролайн села в постели, опираясь на подушки и перелистывая пожелтевшие страницы толстой тетради. – Физерс нашел его на чердаке в коробке со старыми книгами, датированными временем Генриха VIII. Я не имела представления, что они там. Должно быть, их положил туда сэр Тоби.
– Сэр Тоби?
– Ну да, он строил Фаллингейт после того, как старое аббатство Мортон разрушили во времена Реформации.
– Не могу сказать, что я много знаю об этой истории, мисс.
– Сэр Тоби использовал кирпичи от разрушенного аббатства для фундамента этого дома. Он, так же как и я, очень интересовался всем, что касается лорда Гамильтона.
– Правда? – растерянно пробурчала Бидди, суетливо передвигаясь по комнате, поправляя фарфоровые статуэтки и взбивая подушки.
