— По-твоему, паспорт украли? — она встревожилась. — Его, что, для каких-то темных дел использовали?
— Да нет, — отвечаю. Не надо, думаю, ей всего знать. — Просто когда удается доказать, что паспорт украден, а не потерян, то новый оформляют быстрее… и штраф за утерю паспорта не берут. Впрочем, сейчас это уже все равно.
— Вот именно, — соглашается она. — А насчет того, где он мог пропасть… Мы и так, и этак голову ломали — все равно сообразить не могли. Хорошо бы, конечно, хоть сейчас нашелся, чтобы лишних сложностей не было.
— Хорошо бы, — говорю. — Но в любом случае не волнуйся, все сложности мы утрясем. Скажи лучше, что тебе надобно?
— Да так, по мелочи. Мыло, зубную щетку… Я ждала, что ты придешь, и списочек тебе составила. Вот. Что найдешь, то и ладно.
Взял я у неё списочек, попрощался.
— К вечеру, — говорю, — все занесу.
И пошел Валентину проведать.
Валентину сумели устроить в небольшую палату на двоих, с пожилой соседкой, тихой и покладистой. Она лежит, руки поверх одеяла, такая бледная и тихая сама, что сердцу больно.
— Здорово, Валентина! — говорю. — Вот, допустили к тебе, узнать, не нужно ли чего.
— Да нет, спасибо, дядя Миша, — лепечет она. — Ничего мне не надо. Тут и уход, и все есть.
— А по мелочи? Вон, твоей матери и зубная щетка нужна, и расческа, и ещё всякое…
— Ну, можно, — равнодушно говорит она. — Только вряд ли у меня силы будут зубы чистить и причесываться.
— Это ты нехорошо мыслишь, — говорю. — Чем больше раскисаешь, тем трудней выкарабкиваться потом. Надо себя преодолевать. Вперед, в жизнь, глядеть, понимаешь?
— А с нами, — спрашивает, — хорошо поступили? И куда мне вперед глядеть?
Я только головой покачал. Когда у человека такое настроение возникает, то это совсем плохо.
— Это мне, — говорю, — может, некуда вперед глядеть, потому как жизнь прожита, и разве что глаза курносой увидишь. А у тебя перед глазами должна быть даль безбрежная, в которой все дурное тонет и исчезает.
Она чуть улыбнулась — и, по-моему, сама своей улыбки испугалась.
— Не знаю, — говорит. — Может, потом… Знаешь, дядя Миша, у меня такое чувство, будто это я во всем виновата.
— В чем же это ты виновата? — изумился я.
— В том, что с нами произошло.
— Брось! — говорю. По-моему, я даже рассердился малость. — Откуда твоей вине взяться?
— Не знаю, — говорит.
— Вот и не забивай себе голову глупостями! От них только медленней раны затягиваются.
— Постараюсь, — говорит. — Но ты представить себе не можешь, как это бывает…
