— Да, но почему он договор с Букиным даже от семьи скрывал? — говорю я.
— А вот это и есть второй факт. Два объяснения — или стеснялся, или не хотел, чтобы хоть одна живая душа лишнее знала. Тем более, женская, которая проболтаться может… Что стесняться ему было нечего — это мы умозаключили. Выходит, он влез в какое-то дело, которое грозило ему опасностью, если об этом узнает кто-нибудь посторонний… Причем для пользы дела ему было надобно, чтобы его паспорт пока что у Букина лежал… Схватываешь, дед? Можешь ты себе представить, чтобы такой человек, как Пигарев, не побежал в милицию заявлять об утрате паспорта, едва обнаружил бы его потерю? Сам говоришь, что человек был аккуратный, законопослушный, и не в его характере было с документами хитрить. Значит, если он своим говорит, что паспорт потерялся, а сам в милицию не идет, то на самом деле он знает, где паспорт! И знает, что паспорт может пролежать в этом месте дольше, чем до дня выдачи пенсии.
— Так… — взвешиваю я. — Договор с Букиным, о котором никто не должен знать, чтобы Васильич опасности не подвергся… А кто-то взял и узнал… Вот что получается?
— Получается, — кивает.
— А узнать только от Букина мог, так?
— Приблизительно. Скажем лучше, все ниточки через Букина ведут — уж он-то должен знать, кому о договоре с Пигаревым говорил! И расскажет в конце концов… Но сейчас не вздумай форсировать события. Всему свой черед.
Шипов многое знал, кто же еще, соображаю я. Но от Шипова, опять-таки, веревочка к братьям Сизовым вьется, которым, и правда, особого резона устраивать погром не было, чтобы свое основное дело по торговле людьми не засветить. Но разве Шипов только с Сизовыми мог быть связан? Да, есть над чем мозгами пораскинуть…
А тут как раз мы к микроавтобусику подходим. Номера, вроде, самарские, но так сильно снежной грязью забрызганы, что особенно не разглядишь, тем более в темноте. Нарочно, наверно. В автобусике шестеро нас ждут, считая шофера. Все, сразу видно, ребята серьезные.
— Михаил Григорьевич Соловьев, прошу любить и жаловать, — представляет меня товарищ полковник. — Он вел наблюдение за домом Сизовых накануне исчезновения одного и явки с повинной другого — надеялся доказательства собрать, что это они на квартиру его друга нападали — и видел, как тот, что исчез, обрезом размахивал, и говорил, что надобно всех перебить… Так что, похоже, не один заложник у них сейчас, а больше — и все ещё недавно были живы. Поехали! — автобус трогается, а он обращается ко мне. — А от вас, Михаил Григорьевич, требуется смотреть в оба. Вы знаете местность вокруг дома, знаете, откуда за ним можно втихую наблюдение вести, откуда что просматривается — так что подсказывайте нам, как подрулить как можно незаметней. При том, чтобы как можно ближе, разумеется.
