— Самое вероятное объяснение, — согласился Игорь. (А про себя подумал: «Скорее, её волновало, какой будет твоя реакция, когда ты узнаешь, что… Если узнаешь когда-нибудь, если мать решится тебе рассказать.») — Но тут напрашивается и следующий вывод. Раз узнала твоя бабушка и предстояло узнать тебе — значит, твоя мать собиралась наконец уйти к этому человеку, уйти открыто и навсегда. И он готов был открыто с ней соединиться, несмотря ни на что. И вот… они встретились, чтобы принять окончательное решение и погибли. Кто-то не захотел, чтобы они были вместе. Если, конечно, их смерть — не трагическая случайность.
— Кто? — глаза Тадеуша вдруг блеснули гневом. — Надеюсь вы не намекаете на отца? Убийство из ревности — это настолько глупо, надо его знать…
— Да ни в коем случае! — ответил Игорь. — Разумеется, выбрось это из головы.
— Тогда кто же? Ваше КГБ?
— Ну, уже не КГБ, а… — Игорь покачал головой. — К нашим спецслужбам можно относиться по-разному, так же, как к спецслужбам всего мира, но, уверяю тебя, они тут ни при чем.
— Откуда вы так уверены?
— Хорошо, скажу тебе все, — Игорь загасил сигарету, сразу достал другую и принялся разминать её в пальцах. — Там тоже на ушах стоят. Смерть Гитиса явилась для них полной неожиданностью. Да, агенты иногда гибнут, но тут ничего не предвещало беды. Но главной неожиданностью для них явилась связь Гитиса с твоей матерью. Он тоже скрывал её от всех. Ты понимаешь? Игорь встал и прошелся туда и сюда. — Важнейший работник скрывает то, чего скрывать не должен: многолетнюю связь с женой одного из людей, некогда близкого к руководителям «Солидарности», и до сих пор, наверно, представляющего определенный интерес. Ради твоей матери Гитис обманывал свою службу… Совершил то, что спецслужбы всего мира очень часто запросто называют «предательством». Меня уже вызывали…
— И допрашивали? — спросил Тадеуш.
— Не допрашивали, а расспрашивали. Во-первых, я все-таки «свой», во-вторых, никакого криминала за мной нет. Интересовались, не знал ли я хоть что-нибудь об их связи. Мне оставалось лишь руками развести — для меня это оказалось таким же шоком, как и для других.
— Тогда кто… кто мог это сделать, если это убийство?
— В том-то и вопрос! И, если это убийство, то почему надо было убирать их обоих? Гитиса можно было подстеречь одного — и спрятать его тело так, чтобы оно навеки исчезло, чтобы никто не знал, где, когда и как он кончил свои дни.
— Они могли решить, будто моя мать тоже что-то знает, опасное для них… — медленно проговорил Тадеуш.
