— При её, мягко скажем, критическом отношении ко всему русскому — ведь «русское» и «советское» были для неё синонимами? — осведомился Игорь. Тебе это не кажется странным?
— Ну… она говорила, что… Все равно, это одно из лучших образований… И все равно надо знать славянскую культуру в полном объеме, а Россия — это сейчас основа славянской культуры, как ни крути… Но, вообще, да… Ее настойчивость… Она хотела, чтобы я был поближе к этому человеку? Чтобы он всегда мог защитить меня, если что?
— Этот человек почти безвылазно сидел в Париже, — напомнил Игорь. — И, не забывай, твоя мать не знала, кто он на самом деле такой и как велики его возможности оградить тебя в Москве от всех неприятностей.
— Но тогда почему?..
— Возможно, для того, чтобы ты и в самом деле в полном объеме изучил славянскую культуру, — усмехнулся Игорь. Он вытащил сигареты и пододвинул к себе пепельницу, полную окурков. Похоже, до его прихода Тадеуш курил не переставая — вон, у него даже голос подсел. — Ответь мне на ещё один вопрос. Когда ты в последний раз видел свою мать?
— В зимние студенческие каникулы.
— Ты не заметил ничего странного? Может, сейчас, задним числом, ты можешь припомнить мелочь, которая тебя смутила?
Тадеуш задумался.
— Ну… не сказать, чтобы… Мы были дома, потом ездили под Краков, к бабушке… Там хорошо, и вообще… Нет, ничего особенного… Хотя…
— Да? — Игорь насторожился.
— Мне показалось, у мамы с бабушкой произошел какой-то серьезный разговор.
— Показалось или ты уверен?
— Почти уверен. Меня отпустили — вытолкнули, можно сказать — кататься на лыжах. А потом весь вечер они были… ну, какие-то слишком церемонные, что ли.
— Как бы, с трудом разговаривали, дулись друг на друга?
— Нет, наоборот. Очень… то есть, очень сердечно общались, как всегда, никакой скрытой обиды не чувствовалось. Но чувствовалось… не знаю… какая-то постоянно висящая пауза, что ли. И бабушка периодически посматривала на меня искоса, с таким любопытством, как будто видела впервые. Наверно, присматривалась, замечаю я что-нибудь или нет.
— Да, вполне вероятно, — кивнул Игорь. — То есть, разговор у них был на какую-то важную тему — но без ссоры, без обиды друг на друга?
— Да, мне показалось, что так, — Игорь, похоже, достиг своего: парень втягивался в воспоминания как в своего рода наркотик, заглушающий боль. Послушайте… — Тадеуш выпрямился. — А может, мама впервые рассказала бабушке об… об этом человеке, и оттого бабушка приглядывалась ко мне: гадая, какой будет моя реакция, когда догадаюсь и я?
