В общем, к ужину — часам к шести вечера, ужин в тот день получился ранним — мы работу закончили. А за ужином Богатиков опять восхищался нашим столом, как и за обедом:
— Просто блеск! Картошечка с собственными помидорчиками и маринадами, да с деревенской сметаной!.. Что ещё надо?
— И про рыбку не забудь, и про вот эту ветчину… — усмехался отец.
Копченая рыба и даже форель, нежного такого соления, у нас почти всегда водились, понятное дело, так же как и ветчина из диких кабанов. Ведь отец сам должен был решать, стоит ли завалить какого-нибудь кабана, «для очистки леса», так сказать, и его приговор был окончательным и обжалованию не подлежал.
— И ты еще, — продолжал отец, — не пробовал котлеты из лосятины или дикого гуся. Гуси ещё на юг не потянулись, они ведь птицы поздние, а как потянутся — мы уж запасем несколько штук. Одного-двух — на холод, до Нового Года и Рождества, а из остальных и для друзей найдется, и себя побаловать…
— Да, — вздохнул Богатиков. — Хорошо вам жить вдали от мира…
— Не так уж вдали от мира! — отозвался отец. — Тут свои завороты бывают, только держись… Кстати, насчет заворотов, — он покосился на нас с Ванькой. — Вы там ничего не замышляете, уж больно тихо вы сидели?
— Ничего мы не замышляем! — возмутился Ванька. — Мы, наоборот, полезным делом занимались! Новую игру изобрели и сделали, можем показать!
— Новая игра? Это интересно! — сказал Богатиков. — Я бы взглянул…
— А что за игра? — спросила мама.
— «Пираты», — ответил я. — Вроде «Монополи» или «Биржи», только мы все по-своему сделали.
— «Пираты»? — отец прищурился. — Совсем занятно. Так тут тебе и карты в руки, канатоходец Тибул, — повернулся он к нашему гостю.
Почему «канатоходец Тибул», мы поняли. Ведь Богатиков был классным гимнастом, и, кстати (мы это только тогда заметили), впрямь смахивал на Канатоходца Тибула, как он нарисован в нашем издании «Трех толстяков» (впрочем, кажется, и в других изданиях его рисуют похоже). А вот насчет «карты в руки» мы не очень-то врубились. И я спросил:
— Вы были знакомы с пиратами?
— Нет, — рассмеялся Богатиков. — Просто я несколько лет сотрудничал со знаменитым санкт-петербургским институтом, который разрабатывает совершенно особое, уникальное оборудование для глубоководных работ. Сейчас я сижу на, так сказать, компьютерной обкатке этого оборудования, но доводилось заниматься «полевыми» — водяными, то есть, если быть логичным — работами. К нам ведь и американцы обращались, и мы участвовали в обследовании нескольких пиратских и испанских кораблей, про которые имелось подозрение, что у них на борту может быть золото. И в Карибское море ходили, и много где… Кстати, и все подводные съемки обломков реального «Титаника» для знаменитого фильма, наполучавшего столько «Оскаров», сделаны на нашем оборудовании…
