А он действительно был Принцем — Принцем района. Ни с кем не задирался, но разобраться мог с любой шпаной, и вся шпана его побаивалась, потому что всем было известно: Седой не прогнется. Точней, наверное, сказать, что его уважали — и к слову его всегда прислушивались, потому что он был справедлив.
И вот он оказался на крыше… Как и зачем — стало понятно довольно быстро, друзьям только оглянуться стоило. Из-за будки, в которую были заключены машинные дела лифта соседнего подъезда (а может, эти будки на крыше были не будками машинных отделений лифтов, а вентиляционными камерами дома, но друзья были уверены, что из них лифты управляются), выглядывала известная школьная красавица, Таня Боголепова.
Даже если люк соседнего подъезда был тоже заперт — Седому, отличному слесарю, никакой замок не стал бы помехой.
Видимо, они поднялись полюбоваться панорамой всей Москвы — многие влюбленные старшеклассники в то время лазили ради этого на крыши. Подняться в голубятню они не могли — голубятни уже выходили из моды, сходили на нет, и, к тому же, на крыше нового, трехлетней давности, дома, голубятню никто бы не стал возводить. Кроме того, Седой был на удивление равнодушен к голубям. Странно равнодушен, потому что он принадлежал к последнему поколению голубятников, и все его сверстники — и Борька «Бурят», и другие голубей обожали. Водораздел между поколением, увлекающимся голубями, и поколением, которому голуби до лампочки, пролегал как раз между возрастом Седого и возрастом трех друзей — между теми, кому тогда было пятнадцать либо тринадцать лет. Всего два года или год разницы — а увлечения уже пришли совсем другие.
Но это так, отступление к слову (отец и Богатиков почему-то взялись горячо обсуждать проблему любви или равнодушия к голубям, и я понял, что для того времени это была проблема важная, не знаю уж, почему, вот я и упомянул о ней). А суть в том, что Танечка робко выглядывала из-за будки на крыше, а Седой сказал:
— Даете, ребята! Во что вы теперь вдряпались? И что за пушкой размахиваете?
— Тс-с! — сказал Юрка. — Там воры грабят нашу квартиру, и надо бежать за милицией!
— Грабят, говорите? Быстро, рисуйте картинку! — и Седой помахал рукой Тане Боголеповой, мол, подожди пока, тут с ребятами проблему нужно решить.
Устоять перед Седым было невозможно — и друзья умудрились рассказать ему четко и внятно все, что с ними произошло, уложив повествование меньше, чем в десять минут: от похода к валютному магазину до последнего странного вопроса «полковника» на лестничной клетке.
