— Знаешь, что она сказала мне в день нашей первой встречи в Равьенн? — спросила шепотом. — Просто взглянув на мои ладони?
— Что? — так же еле слышно.
— У тебя в жизни одни сплошные путешествия.
— Не жалеешь?
— Ни капельки. Разве что буду скучать по Мэри.
Камеристка осталась в Лавуа вместе с Жеромом. Ему предстояло вести дела мужа, и он поспешил сделать Мэри предложение, чтобы не отпускать от себя. Самое забавное, что сначала она ему отказала. А потом явилась помогать мне перебирать платья с заплаканными глазами и красным носом. Пришлось в срочном порядке выяснять, что случилось. Оказывается, Жером подарил ей кольцо — по меркам Энгерии, слишком быстрые ухаживания, но иначе она не могла остаться в Вэлее. Мэри бормотала, что не бросит меня: «Как же, миледи, мы же с вами столько лет вместе!» — и при этом выглядела такой несчастной, что я схватила ее за руку и лично отвела к будущему мужу.
Вместе мы и правда были долго. Ее матушка, работавшая горничной в Мортенхэйме, была на очень хорошем счету у моей. Поэтому когда та привела дочь, совсем молоденькую девчонку определили ко мне в помощницы — сначала просто посмотреть, чего она стоит. С той поры мы ни разу не разлучались надолго.
— Ты все сделала правильно. — Анри подтянул меня ближе и поцеловал в шею.
Я улыбнулась.
— Долго нам ехать?
— Чуть больше суток. Завтра ночью пересечем границу, днем будем в Тритте.
— Потом на паром?
— Да, так быстрее. Утром уже сойдем на берег в Лации. Волнуешься?
Опекуны Анри жили в городе каналов, и добраться туда было проще всего на пароме. Экспресс, на котором мы ехали, уходил ночью и, что меня определенно порадовало, шел он через Лавуа: после «теплого приема» возвращаться в Ольвиж совсем не хотелось, даже проездом. А еще очень хотелось познакомиться с людьми, которые вырастили такое чудо, как мой муж.
— Немного.
— Они тебе понравятся.
— А я им?
— Обязательно.
— Ты писал им обо мне?
— Разумеется.
— И что ты писал?
Муж негромко рассмеялся.
— Это так важно?
— А ты как думаешь?
— Что ты самая невыносимая… Ай. — Я больно цапнула его за палец. — Самая желанная и родная на свете.
— Так-то лучше. — Сказала я и поцеловала укушенный палец.
Не волноваться перед встречей с родителями Анри, пусть даже они не были его родителями по крови, я не могла. Зато это отвлекало от других, совершенно ненужных мыслей. Например, о том, что сложись все иначе, послезавтра мы бы выезжали в Энгерию. Вместо нас в Энгерию выехали подарки, которые я надеялась вручить лично и которые наверняка будут тщательно проверяться на границе. Да еще письмо матушке, в котором я долго подбирала слова, просила не беспокоиться и понять, что я не могла поступить иначе. Говорила, что я безумно их всех люблю и обязательно сообщу адрес, когда мы устроимся на новом месте.
