— Бесполезно. Они сослались на источник, и в статье нет ни слова лжи, — холодно отозвался муж.
— Неужели мы не заткнем какого-то паршивого журналистишку? Просто так все это оставим?
— Если дойдет до суда и межнационального расследования, мы в очередной раз останемся в дураках и спровоцируем новый всплеск недовольства. Тот, кто все это придумал, прекрасно об этом знал.
— Ты тоже прекрасно знал! Знал, что так будет, что готовится очередная подстава, и все равно потащился туда, помогать этому убл… — Жером осекся. — Эльгеру.
— Что сделано, то сделано. Он за это ответит.
— Это не может быть он.
Ко мне повернулись все. Но если до этого я сидела на диване, разглаживая на подоле складки, то сейчас поднялась и спокойно встретила направленные на меня взгляды мужчин.
— Эрик не стал бы этого делать. Он пришел к нам за помощью, и он не…
— Не стал бы? — Жером схватил газету и потряс ей, словно надеялся ссыпать слова мне на платье. — Посмотрите на дату, миледи. Напомните-ка, когда вы были в Ольвиже проездом?
— Примерно в тех же числах, если мне не изменяет память.
— Она вам не изменяет, — резкий голос камердинера сочился ядом. — Считаете, что это совпадение?
— По-моему, ты забываешься.
Голос Анри заставил вздрогнуть даже меня. Он поднялся из-за стола и шагнул к побелевшему лицом Жерому.
— Забываюсь? Всевидящий, Анри! Да что она вообще тут делает? Это же не женский разговор!
— Неужели? — я повернулась к камердинеру. — С чего бы?
— С того, что ваша сентиментальность уже не в первый раз натворила дел.
— Выйди.
Я вздрогнула, хотя обращались не ко мне: таким тоном спокойно можно голову снести, как лезвием шиинхэ. Жером же только бросил на меня испепеляющий взгляд, швырнул газету на диван и вышел. Гийом последовал за ним, и когда за мужчинами закрылась дверь, Анри приблизился.
— Мы не можем опровергнуть статью, но можем попытаться доказать, что все это тщательно спланированная провокация.
— Спланированная кем?
— Сыном Эльгера, разумеется. Я достаточно терпел его выходки, но теперь… Для начала все станет известно его отцу.
— Анри, нет.
— Это дело его рук, Тереза. Кто еще мог дать рекомендации в Маэлонский Фонд?
— Да кто угодно! О Евгении ты не подумал?
Мысли о графине рождали не самые приятные чувства. Я представила ее трепыхающейся на натянутых нитях тьмы, и стало немного легче.
— Евгения заперта в Мелузе.
— Тем не менее, у нее могут быть сообщники. Тот же Альмир…
— Она не настолько глупа. Его величество Альтари на нее зол до трясучки, так и с головой можно распрощаться.
