— Ты же не мог бросить меня одну, — заметила я, хитро глядя на него, и поймала подушку, которой в меня прилетело. — Только не с твоим великодушием.
В меня прилетело второй, и я обе спрятала за спину. А вот пусть теперь спит без подушки!
— Мне кажется, графиня, или в твоих словах звучит явная издевка?
— Тебе кажется, — я показала ему язык.
— Ты в курсе, что это противозаконно?
— Это было противозаконно несколько сотен лет назад. Сейчас в мире нет некроманта, который на такое способен.
Анри хмыкнул.
— Вот как ты заговорила, женушка.
Я пожала плечами.
— К тому же, я не собираюсь делать это при свете дня на глаза скорбящих родственников.
На самом деле мне было настолько не по себе, насколько вообще возможно. То, что я могу поднять мертвеца, еще не значит, что для меня это легко и просто. Этот разрыв грани между мертвым и живым, обращение к силе, природа которой чужда нашему миру. Нечто похожее я испытала во время схватки с Евгенией. Теперь же оставалось только надеяться, что мне не придется «нырять» так глубоко, чтобы вытащить Джолин Эруа и заставить ее рассказать правду о последних днях Катарины Эльгер. По-хорошему, не факт, что вообще получится. Слишком долго она пробыла по ту сторону.
— Волнуешься? — Анри опустился рядом и приобнял меня за плечи.
— Ни капельки.
— Волнуешься, — заключил супруг и продемонстрировал свой браслет.
Ну и ладно!
— Ты можешь отказаться, Тереза.
— Не могу.
— Почему?
— Потому что я дала слово.
— Ты дала слово лжецу и игроку, каких свет не видывал. — Анри нахмурился и привлек меня к себе так, словно не собирался отпускать вообще никогда. — Перед тем, как его приговорили, Эрик обещал уничтожить все, что мне дорого. Тогда меня мало волновали его угрозы, но сейчас, когда есть ты и Софи…
Я повернулась к мужу, заглянула ему в глаза.
— Он многое пережил, Анри. Он мог измениться. Особенно после того, что ему довелось испытать.
— Только не Эльгер.
— Ты сейчас говоришь так, потому что ненавидишь их всех.
От мужа повеяло холодом, и я прикусила язык.
Тем не менее Анри не отстранился, разве что черты лица его стали жестче, а уголки губ опустились вниз.
— Дело не в этом, Тереза. Евгения и Эрик терпеть не могли друг друга с самого начала, как Симон представил своего наследника Лиге. Он ждал несколько лет, чтобы ударить ее побольнее.
— Он говорил, что Евгения подписала ему приговор.
— Это правда. Ее голос был решающим.
— Естественно, что он хотел отомстить.
— Естественно. Но я был тем, с помощью кого приговор привели в исполнение.
