— Я хочу лично переговорить с каждой из воспитательниц. — Заметив, как напряглась мадам Арзе, добавила: — В следующий раз. Подготовьте для меня личные дела, я их изучу перед встречей.
Директриса кивнула, расправляя складки малинового платья. Надо отметить, желтый ей шел больше: в густой седине скрывались очень светлые волосы, маленькие глазки под белесыми бровями поблескивали, поэтому яркий цвет превращал мадам Мячик в моль, влипшую в пятно краски.
— И еще. Пригласите мадам Горинье. Нужно немедленно ее рассчитать с сохранением месячного жалованья.
На пухлом лице отразилось недоверие и растерянность, мадам Арзе нахмурилась.
— Но… но Сандрин Горинье старшая воспитательница. Она моя правая рука, и мне хотелось бы…
— Вам придется подыскать себе новую помощницу. А еще сообщить остальным, что в этой школе никто больше не посмеет тронуть детей и пальцем, — здесь мне сегодня больше нечего было делать, поэтому я решительно направилась по коридорам, и директриса покатилась следом.
— Мадам Феро, не принимайте поспешных решений. Сандрин — опытная воспитательница, к тому же она вдова, и о ней некому позаботиться…
Поспешным мое решение не было — с мадам Горинье все было ясно с самого начала. Эта женщина из породы людей, озлобленных на жизнь, на всех и вся вокруг и срывающая свое разочарование на беззащитных детях. Но судя по выражению лица директрисы, именно я сейчас была воплощением зла. Что ж, пусть так. Остановилась и обернулась, смерив мадам Арзе холодным взглядом. Под которым она окончательно стушевалась и принялась крутить на пухлом пальце тонкое обручальное колечко. Насколько мне было известно из личного дела, которое нашлось среди остальных бумаг, ее муж в добром здравии. Странно, что они с супругой уже несколько лет не живут вместе, хотя до сих пор не в разводе.
— Вот поэтому мы рассчитаем ее с сохранением месячного жалования. Ей не стоит работать с детьми, а вам — ставить под сомнения мои решения. Сколь бы поспешными они вам ни казались.
Директриса побледнела и закивала — быстро-быстро.
— Конечно, мадам Феро.
Оставался еще один важный вопрос.
— Вы подготовили для нас документы по опекунству над Софи Фламьель?
— Да, да, конечно… — мадам Арзе всплеснула руками. — Только вам нужно приехать вместе с графом, чтобы их подписать в присутствии нотариуса.
— Разумеется.
Я задержалась еще ненадолго, чтобы побеседовать с воспитанницами и сообщить, что вскоре вместо бесконечных уборок, расчистки дорожек и шитья, у них появится личное время. Девочки смотрели на меня с недоверием, особенно старшие, но в глубине их глаз я видела смутную хрупкую надежду, и от этого на душе становилось особенно тепло. Разумеется, Равьенн — всего одна школа, а сколько еще таких… Но мне бы очень хотелось верить, что я смогу вернуть этим детям радость. Подготовить их к жизни, которая, возможно, и не всегда будет баловать, но станет для них немного более яркой и не такой жестокой с самого начала.
